— Ну, вот и помолились боженьке, — весело сказала няня, — а теперь закусим да и на ярмарку.
В церковной ограде многие богомольцы уже разложили свои пожитки и закусывали на скорую руку.
Тут же сидели и нищие, слепые и разные убогие, распевая духовные песни.
— Добрые люди, подайте бедному безногому! — раздался за нами жалобный голос.
Я обернулась и увидела несчастного калеку, у которого не было ног от самых коленей.
Мне стало до слез жаль его.
— Няня, нянечка, — шептала я, дергая няню за платье, — дай ему копеечку…
— Сейчас, Катенька, — и она полезла в карман и, достав медную денежку, подала мне для передачи бедняку.
Я протянула руку и чуть не вскрикнула: у бедного калеки не было ни одного пальца на руках.
«Господи! Господи! — думала я. — Вот мы все здоровые, довольные, сытые, а он, бедный, как должен мучиться! А я еще капризничаю подчас, когда не исполняют мои прихоти, а у этого бедняка нету самого необходимого».
Глава тринадцатая
НА ЯРМАРКЕ. МЕДВЕДЬ НАПУГАЛ
— О чем ты, Катенька? — утешала меня няня, видя, что я горько плачу.
— Ах, нянечка, если бы ты знала, как мне жаль его! — призналась я.
— Что ж делать, моя девочка, слезами не поможешь, а вот лучше молись боженьке за всех бедных и убогих, и господь твоими молитвами поможет им.
— Да, да, нянечка, буду молиться! Непременно, — обещала я.
— Ну, а теперь пойдемте на ярмарку, налево кругом марш! — скомандовал дядя Василий, поднимаясь с места.
— Платки, чулки, бусы, сережки, кольца! — раздался звонкий голос продавца-ларечника на одном конце площади.
— Леденцы паточные, орехи каленые, пряники свежие! — кричал другой голос.
— Шелк, сукно, бархат, ленты! — выкрикивал третий.
У меня голова кружилась от этого шума. Я крепко прижималась к няне, боясь отстать от нее на шаг.
Деревенские дети и девушки в ярких сарафанах сновали между ларьками, покупали гостинцы и бойко торговались…
— Что тебе купить, Катенька? — спрашивали меня с двух сторон то Марьюшка, то няня.
Ванюша уже получил от отца сусального конька и целую шапку орехов.
— Дудку бы еще, тятя, — попросил мальчик.
— Ну, дудку — так дудку! — и дядя Федор сторговал племяннику дешевую игрушку.
Ванюша весь сиял от удовольствия, прижимая к груди подарки. Мне, избалованной городской девочке, не могли нравиться эти дешевые, грубые игрушки, и на вопрос «что мне хочется» я поблагодарила няню и попросила ее позволить мне прокатиться на карусели.
— Ну, хорошо, — согласилась няня, — дядя Василий проведет тебя к каруселям; только ты слушайся его и будь умница.
Василий взял меня за руку и подвел к палатке, в которой кружилось под музыку несколько деревянных лошадок с седоками и саночками.
Меня посадили в саночки, и я закружилась очень быстро… К Василию в эту минуту подошел его знакомый мужичок, и они разговорились неподалеку от карусели. Лошадки и саночки кружились все скорее и скорее… Наконец они остановились. Я вылезла из саночек и хотела подойти к Василию, как вдруг около меня поднялась суматоха.
— Медведь! Медведь идет! — кричали кругом. Я страшно испугалась и чуть не закричала, но скоро успокоилась.
Медведь был на цепи… Его вел хозяин. Я видела медведей до сих пор на картинках и в клетке в Зоологическом саду, куда меня водила мама. А тут вдруг большой, настоящий медведь на воле, совсем около меня! Мне стало страшно… Я хотела позвать дядю Василия, но толпа, подошедшая смотреть медведя, заслоняла его от меня.
— А ну-ка, Мишенька, как ребята горох воруют! — закричал вожак.
И Мишка, смешно переваливаясь, показывает вид, точно что-то собирает на земле и кладет в карман. При этом он так смешно оглядывался по сторонам, что все хохотали.
— Ну-ка, а теперь, Мишенька, как бабы за водой ходят! — сказал вожак и подал медведю палку.
Тот положил ее на спину вроде коромысла и пошел вокруг переваливаясь.
— Ай да Миша, молодец! — кричали в толпе. — А ну-ка еще, еще!
Но медведь больше не хотел, устал да и жарко было. Как ни уговаривал его хозяин — он не слушался.
— Ишь ты, какой упрямый, ну, погоди же, я тебя выучу слушаться, — рассердился вожак и изо всей силы ударил Мишку. Медведь зарычал и вскочил на ноги так быстро, что вырвал цепь из рук вожака и бросился в толпу. Все со страшным криком кинулись в разные стороны. Я побежала, громко крича и плача, по площади вслед за толпою. Мне все казалось, что страшный Мишка гонится за мною, и я все бежала, бежала без оглядки по длинным, незнакомым улицам… и, наконец, забежав в какой-то пустынный дворик, упала на крыльцо маленького домика.
