Поздно вечером, когда мы, уставшие за целый день хлопот, сидели за самоваром, вдруг раздался звонок. Няня побежала открывать дверь и через минуту вернулась, неся в руках два письма. Одно — было от дяди, другое из няниной деревни. Дядя писал, что он вернется только через три недели и что до тех пор я должна пока остаться с няней. В другом же письме мать няниного мужа звала нас заехать к ним погостить по дороге к дяде… Она писала, кроме того, что няня нужна в деревне как работница, так как приближались полевые работы.
— Ну, что же, едем, Катенька, ко мне в деревню? — спросила няня по прочтении мне обоих писем.
— Едем, нянечка, — согласилась я и тяжело вздохнула.
Я так мечтала еще при жизни мамы пожить в деревне всем троим вместе! Теперь без нее это так давно жданное удовольствие мало обрадовало меня.
На другой день и няня, и я встали очень рано.
После чаю няня сейчас же принялась укладывать и свои, и мои вещи, чтобы приготовиться к отъезду.
— Как, Катя, укладывать Лилины башмаки или нет? — кричала она мне из гостиной, откуда унесли уже проданную мебель.
Башмаки Лили (так звали мою куклу) были совсем старенькие, но их покупала покойная мама и мне не хотелось оставлять их.
— Уложи их, нянечка, — попросила я, старательно завязывая галстук на толстой шее моей любимой и единственной куклы. Все мои игрушки должны поместиться в детском сундучке. Места в нем было немного. Некоторые игрушки пришлось подарить Паше, дворниковой девочке.
Я ходила по опустелым комнатам, заглядывала в кухню, кладовую, во все уголки нашей маленькой квартирки, прощаясь с нею. Мишка не отставал от меня и все время мяукал.
— Что это, какой он неспокойный, нянечка? — спросила я, видя тревогу старого кота.
— Скучает он, Катенька, чует его сердце, что мы расстаемся с нашим гнездышком, — вот и плачет. Кошки ведь к месту больше, чем к людям, привыкают.
Наш отъезд был отложен до субботы. Нужно было продать еще некоторые непроданные вещи, которых нельзя было взять с собою; нужно было также еще кое-что прикупить, запастись съестным в дорогу. Нянина деревня была в Курской губернии, и путь туда был не короткий.
Пока шли сборы, я сидела на моем любимом подоконнике, где, бывало, поджидала маму. Из кухни несся запах жарившихся на дорогу пирожков.
Мне было жаль оставлять квартирку, в которой я провела много славных, счастливых деньков.
Глава третья
ОТЪЕЗД. ДОРОГА. СЛУЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО
Наступила суббота. Все было уложено и запаковано. Мы съездили с няней на кладбище, отслужили панихиду по маме и вернулись домой закусить перед поездом и захватить вещи…
Но тут случилось одно неприятное происшествие. Мишка никак не хотел влезать в приготовленную для него корзинку. Сколько раз няня ловила его и сажала туда, но как только хотела закрыть крышку, капризный кот выскакивал из нее и его приходилось ловить по всем комнатам.
Наконец, его засадили в корзинку, захлопнули крышку, несмотря на его отчаянное мяуканье, и поехали на вокзал.
Я редко бывала в толпе. Мама не гуляла со мною по людным улицам, и потому шум и возня на железной дороге очень испугали меня. Я держалась за юбку няни, как самая маленькая девочка, прижимая к груди Лили, смотревшую спокойно на все своими стеклянными глазами.
Билеты куплены, носильщик отнес наши вещи в багаж и усадил нас в вагон, где было темно, как ночью.
Раздался первый звонок, за ним, немного погодя, второй, затем третий. Няня велела мне перекреститься и долго крестилась сама на соседнюю с вокзалом церковь. Пронзительный свисток — и поезд тронулся. Мишка заметался и замяукал в своей корзинке, поставленной под лавку, но и он скоро успокоился.
Передо мной мелькали деревья, дома, телеги и люди… Я не отходила от окна ни на минуту. Няня разговорилась с нашей соседкой по скамейке и была очень довольна, что нашла себе товарку по пути.
Мы ехали мимо каких-то деревушек с маленькими темными избушками. Снег еще лежал на полях, хотя солнышко грело по-весеннему.
Поезд шел очень скоро… и как только встречался с другим поездом, издавал пронзительный свисток.
— Катенька, не хочешь ли покушать? — спросила заботливо няня, наклоняясь ко мне.
