— Ты… — глянул я на жену удивленно.
— Разве не понадобится в партизанском отряде хирург? — ответила она. — Или, думаешь, я квалификацию потеряла?
Я смотрел на нее и думал: «Друг для друга мы остались молодыми. Жизнь не состарила нас…»
— Подожди, мама, — заговорил Евгений, — надо все обстоятельно продумать. Как, к примеру, будет с Геней?
Елена Ивановна потрепала сына по щеке, сказала мягко:
— Разбаловала вас, ребята, Советская власть… Гене — шестнадцать. Пойдет с нами бить немцев. Десятилетку успеет закончить потом. Когда отцу было шестнадцать, он не обучался в гимназии, а революцию делал. Однако успел стать инженером. Да и ты сумел сам подготовиться сразу на второй курс института. А сколько тебе было тогда лет?.. Семнадцать, помнится…
* * *
…Окна в городе тщательно затемнены — гитлеровцы уже пытались бомбить Краснодар. Улицы черные, ни единого луча света и ни одной звезды в небе. Пурга. Мы идем с Евгением в горком молча, каждый думает о своем.
Я невольно оборачиваюсь: рядом собака. Да это наш Дакс!
— Марш домой! Не стыдно в такое время оставлять хозяйку одну?
Дакс сконфуженно побежал назад, мы почти вслепую продолжали свой путь. Выходим на центральную улицу, здесь идти легче — нас защищает шеренга больших домов.
— Инночка здорова? — спрашиваю я.
Евгений смеется громким счастливым смехом:
— Здорова. Ей ведь во вторник два года исполнилось — теперь только смотри за нею: вчера ухитрилась мой новый башмак в корыте выкупать.
Проходим мимо горкома комсомола. А вот и здание горкома партии.
…Навстречу нам поднялся человек небольшого роста, коренастый, на редкость ладно и пропорционально сложенный.
— Здравствуйте, здравствуйте, Петр Карпович, — сказал он, тряся обеими руками мою руку. — Я знал, что вы согласитесь.
С Марком Апкаровичем Поповым мне приходилось встречаться и раньше. И каждый раз меня поражало огромное обаяние этого человека. Он подвижен, как ртуть. Пристальный и внимательный взгляд его всегда располагал к откровенности. Человек редкостной памяти, он во время нашего разговора легко перебирал всех инженеров комбината, всех техников, многих рабочих, называя каждого по имени и отчеству.
Незаметно, но явно не случайно, он расспросил о наших семейных планах, посоветовал взять с собою в отряд жену и дочку Евгения, сказал, что Гене следовало бы немедленно приналечь на немецкий язык — пригодится и в разведке, и при допросе пленных. Мы беседовали не меньше двух часов и порешили, что в целях конспирации будущий отряд пока следует называть командой специального назначения.
Мне и Елене Ивановне Попов советовал проходить занятия наравне с другими членами команды.
— Дело не только в том, что это послужит хорошей переподготовкой, но и в том, что вы заранее познакомитесь с каждым из своих подчиненных и будете знать, кто из них на что способен, — говорил Марк Апкарович.
— Все равно вам сегодня не уснуть, — сказал он на прощание, — какой уж сон! За ночь и обдумайте все детали. Встретимся здесь часиков в девять.
Он нежно обнял меня за плечи (я был лет на пятнадцать старше его) и пошел провожать до выходной двери.
Мы простились с Евгением — он отправился на комбинат, я — домой. В эту ночь я нашел свое место в войне и почувствовал уверенность в себе.
* * *
Через несколько дней Советская Армия выбила фашистов из Ростова-на-Дону. Враг был отброшен на шестьдесят четыре километра.
Помню Марка Апкаровича тех дней, будто и сейчас он стоит передо мною.
— Вы мне верите, товарищи, что я не сплю в одной постели с Гитлером? — пряча улыбку, спросил он нас с Евгением.
— Вполне допустимо, — ответил, смеясь, Женя.
— А вот, представьте, я знаю, какой сон снится Адольфу из ночи в ночь. Адольф спит и видит, как его бандиты занимают Кубань. Как гонят в Германию эшелоны с кубанской пшеницей, как сдирают сало с наших свиней, мылят паскудные руки чудесным мраморным мылом, которое варит наш комбинат. Гитлер спит и видит, как его молодчики через Кубань пробираются сюда, — Попов постучал пальцем по слову «Баку» на географической, в полстены, карте.
Прежде всего Попов предложил составить небольшое — человек в сорок — ядро отряда, которое в нужный момент смогло бы обрасти новым партизанским пополнением. Нам нужно было подобрать людей всех военных специальностей: не только пулеметчиков, связистов, саперов, радистов, но и минометчиков и даже артиллеристов.
