После смерти князя Барятинского, управлявшего Украйною, определен был на его место генерал Румянцев. Теперь же последнего назначили послом в Константинополь. Искали заменить его честным и бескорыстным человеком по той причине, что Украйна чрезвычайно пострадала во все время войны с турками; она четыре года сряду давала зимние квартиры всем русским войскам, и все время одна снабжала армию подводами для походных обозов. Все это привело ее в жалостное положение: не только губернаторы, но даже второстепенные чиновники грабили и разоряли народ. Двор решился положить конец всем этим притеснениям и вывести из разорения одну из прекраснейших областей своей обширной империи. Избран был в губернаторы генерал Кейт, возвращавшийся из Франции, где он лечился от ран. Ему велено было ехать в Глухов, в качестве губернатора. Он пробыл тут не более года, но и в это короткое время он покончил больше дел, нежели предшественники его в течение десяти лет. Украйна отдохнула при его кротком управлении и при введенном им во всех частях порядке. Он начал было вводить между казаками некоторого рода дисциплину, до этого им чуждую, но не успел привести это дело к концу. Его вызвали из Украйны по случаю открывавшейся войны со Швециею. При выезде его из Глухова, весь народ жалел его, говоря, что не следовало бы двору назначать им этого губернатора, при котором они увидели всю разницу между ним и его предшественниками, а уж если раз дали его, то надобно было его и оставить. Теперь преемники его будут для них тем более нестерпимы, потому что они, украинцы, уже вкусили сладость кроткого управления.
Спустя несколько месяцев, императрица одобрила проект, который впоследствии сослужил недобрую услугу принцессе Анне. То была постройка в окрестностях Петербурга казарм, или, скорее, слобод, для пехотных гвардейских полков, до сих пор размещавшихся по домам обывателей. Отведены были места, и полки так усердно принялись за постройку, что на следующий год они уже могли занять новые дома. Так как в такой казарме полк был весь собран в одном месте, а офицеры, по милости дурной дисциплины, не были обязаны жить тут все в одно время, то этот порядок значительно облегчил предпринятую царевною Елисаветою революцию, окончившуюся для нее так удачно.
В апреле месяце, по приказанию двора, арестованы: кабинет-министр Волынский, президент коммерц-коллегии граф Мусин-Пушкин, тайный советник Хрущов, главноуправляющий над строениями Еропкин, тайный секретарь Кабинета Эйхлер и еще другой секретарь, по имени Зуда. Волынского обвиняли в разных государственных преступлениях, но величайшее из них было то, что он имел несчастие не понравиться герцогу Курляндскому. Во время наступившей некоторой холодности между императрицею и ее любимцем, Волынский подал государыне бумагу, в которой взводил разные обвинения на герцога Курляндского и на другие близкие к императрице лица. Он старался выставить герцога в подозрительном свете, и склонял императрицу удалить его. Когда государыня помирилась с Бироном, она настолько была слаба, что передала ему бумагу Волынского, содержавшую в себе, впрочем, много правды. Прочитав ее, герцог решил погубить своего противника. Волынский имел характер гордый и надменный, часто был неосторожен в речах и даже в поступках; поэтому скоро представился случай, которого искали.
Его судили; нашли, что он часто слишком вольно и непочтительно отзывался об императрице и ее любимце, и приговорили к отсечению сперва руки, потом и головы. Приговор был исполнен. Тайному советнику Хрущову и Еропкину отсекли головы за то, что они были его друзья и доверенные лица; Мусину-Пушкину отрезали язык; Эйхлера и Зуду высекли кнутом и сослали в Сибирь. Все имущество этих несчастных конфисковано и роздано другим, у которых оно тоже не долго оставалось. Таким-то образом в России не только деньги, но даже земли, дома и всякое добро переходят из рук в руки еще быстрее, нежели в какой-либо другой стране в Европе. Я знаю поместья, которые в продолжение двух лет имели трех владельцев по очереди.
Волынский был умен, но и чрезмерно честолюбив; гордый, тщеславный, неосторожный, он был склонен к интриге, на всю жизнь свою слыл за неугомонного человека. Несмотря на эти недостатки, которых он не умел даже скрывать, он достиг высших должностей в государстве. Он начал с военной службы, в которой дослужился до генерал-майора. Отказавшись от военных занятий, он занялся гражданскими делами. Еще при Петре I его посылали в Персию в качестве министра. Он был вторым уполномоченным на Немировском конгрессе; а спустя два года по смерти графа Ягужинского, умершего к концу 1736 г., Волынский получил его должность кабинет-министра. Но здесь он не мог долго удержаться, не рассорившись с графом Остерманом, который в своих сослуживцах терпеть не мог ума. Навлекши на себя еще гнев герцога Курляндского, он не мог кончить иначе, как несчастливо.
