Литургия, как повторение Голгофы и Воскресения, есть исцеление мира, “ Пасха нетления — мира спасение». В одной древней молитве это врачевание мира выражено так: «Мы вкушаем Твое Святое Тело, распятое за нас, и пьем Твою животворящую Кровь, пролитую за нас. Да будет Твое Тело источником жизни для нас, а Твоя Кровь да будет нам во оставление грехов. Ради желчи, которую ты пил за нас, избави нас от горечи врага. Принятым Тобою в питии уксусом укрепи нашу немощь. И ради заплевания, которое Ты принял за нас, дай нам вкусить Твоей совершенной жизни. И за терновый венец, полученный Тобой, дай нам получить венец неувядаемый» (из евхаристических молитв «Актов Фомы») [132].
Мы все получаем через благодать распятого Христа, открывшего нам тайну Святой Троицы. И следующий возглас об этом: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы (любовь) Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди (да будет) со всеми вами». «Горе (т. е. к небу, к Божественному миру) имеим сердца». «Ищите горнего… — говорит апостол, — о горнем помышляйте» (Кол. 3, 2).
Возглас священника должен вырвать нас в эти последние минуты перед причастием из нашего «окамененного нечувствия», из нашей духовной глухоты. «Горе сердца» — это последний призыв к богообщению, к его страшной и неизреченной реальности. «Сей хлеб да будет для тебя и пищею, и услаждением, ненасытимыми и неистощимыми. Вино же, которое в сем Таинстве воистину есть Кровь Божия, да будет для тебя светом неизреченным, сладостию несказанною, радованием вечным» (преп. Симеон Новый Богослов) [133].
Но «Царство Божие внутрь нас», по слову Христову. Поэтому это «горе» мы тоже должны обретать внутри себя. Говоря как бы от имени Христова, тот же святой пишет: «Когда видишь солнце в воде, самаго солнца не видишь, потому что тогда смотришь вниз: так разумей и то, что бывает в тебе; затвори себя самого и старайся всегда видеть Меня чисто и ясно внутрь себя, как солнце в чистой воде» [134].
«Горе — сердца». Но, живя в благодати Церкви, мы можем с дерзновением сказать: «И к земле!», так как, по слову Златоуста, «Таинство сие землю соделывает небом» и не напрасно святые называли Церковь Царством Божиим на земле. Как сказал один человек, «христиане веруют не только в немыслимое небо, но и в немыслимую землю», в святыню земли, «подножие ног Христовых». По существу, вся литургия есть моление о том, чтобы благодать Божия — небесный огонь — сошла с неба на землю. Златоуст пишет: «Священник… совершает продолжительное моление… чтобы Благодать, нисшедши на жертву, воспламенила чрез нее души всех…» («Слово о священстве») [135].
«Благодарим Господа,”, возглашает священник. — «Достойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу…» Во время пения этих слов священник про себя читает молитву, вознося благодарение Богу: «О всех, ихже вемы (о всех, которых знаем. — С. Ф.) и ихже не вемы, явленных и неявленных благодеяниих, бывших на нас. Благодарим Тя и о службе сей (литургии. — С. Ф.), юже от рук наших прияти изволил еси, аще и (несмотря на то что. — С.Ф.) предстоят Тебе тысячи архангелов и тьмы ангелов…» (и далее священник произносит громко): «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще».
«Свят, свят, свят Господь Саваоф…» — отвечает хор. «Саваоф» — это Господь небесных воинств. Трижды произносится это слово «свят», а священник во время пения хора читает молитву: «С сими и мы блаженными силами, Владыко Че–ловеколюбче, вопием и глаголем: свят еси и пре–свят, Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый. Свят еси и пресвят, и великолепна слава Твоя, Иже мир Твой тако возлюбил еси, якоже Сына Твоего Единородного дати, да всяк веруяй в Него не погибнет, но имать живот вечный. Иже пришед, и все еже о нас смотрение исполнив, в нощь, в нюже предаяшеся, паче же (лучше сказать. —
