Обитатели этих караван-сараев пользуются некоторыми привилегиями, кажущимися довольно ценными в городе, где строп запрещены всякого рода развлечения и нельзя играть, смеяться, курить, не рискуя быть избитым полицейским. Индийцы, афганцы — одним словом, все иностранцы курят в караван-сараях без стеснения, но бухарец даже здесь не осмеливается насладиться этим. Он слишком на виду у своих соотечественников и остерегается их гораздо больше, чем иностранцев. Достаточно одного свидетельства, что бухарец курит, чтобы его оправдания были отклонены. Но это не распространяется на узбекских вельмож и людей, находящихся у них на службе. Полиция не осмеливается вмешиваться в то, что творится в их домах, где они живут достаточно свободно. Внимание иностранца в Бухаре привлекает, естественно, большое количество мечетей. Они находятся в каждом квартале, так сказать, на каждом шагу. Тем не менее во всем городе всего три большие мечети, где по пятницам проходят общие намазы. Первая — мечеть Калон находится около минарета Мир Араб и была построена, как говорят, Кызыл Арслан-ханом. Вторая — мечеть Гаукушон (мясники) Третья — совсем рядом с дворцом.
Кроме этих существуют еще две другие мечети: Магоки находящаяся около Базари Алар (рынок благовоний), и мечеть, расположенная около больших базаров Мисгарон (рынок жестянщиков). После минарета Мир Араб самые большие минареты имеют мечети Гаукушон, Магоки и Мисгарон.
Зов муэдзина, пять раз в день призывающего правоверных к намазу, приводит народ в движение. Все ускоряют шаг и поспешно, по крайней мере так кажется, устремляются в мечеть или к водоему, чтобы совершить омовение, предшествующее намазу.
Помимо названных мечетей, существуют еще две, предназначенные исключительно для мусульман, секты суфи-хафиз. Это одна из тех многих сект, какие встречаются по всей Азии. Арабское слово «хафиз» означает «хранитель», то есть тот, кто хранит в своей памяти, знает наизусть. Хафизом у мусульман называют того, кто знает наизусть весь Коран. В Бухаре их называют просто «кари» — «чтец». Тех, кто читает наизусть целые оды какого-либо поэта, например Хафиза, также называют хафизами.
Эти две мечети известны под названием Хане гаи суфи (дом, где проходят собрания суфиев). Члены этой секты приходят сюда раз в неделю, чтобы исполнить свои самоистязательные и необычные танцы. Сначала они садятся кружком в один, два или даже три ряда, поют все вместе одну из од Хафиза, известного своими мистическими стихами. Это пение сопровождается всякого рода жестами. Как только ода кончается, они все встают так резко, что иногда это похоже на сумасшествие. После этого начинается мистический танец, руководимый хафизом. Он один поет, а все остальные отвечают ему восклицаниями «иа», «аи», «уу» или словами «Иллаи, Аллау» (Бог). Сначала это очень живой танец, который каждый исполняет на своем месте, поворачиваясь на пятках. Минут через десять танец немного замедляется, и все в такт слегка подпрыгивают, наклоняя тело то вперед, то назад, затем в стороны, поднимая поочередно руки. Незаметно их движения становятся более быстрыми, прыжки учащаются. Их жесты и пение подчинены определенному ритму, гармонии и выражают поочередно гнев, неистовство, радость, мольбу и надежду. Плачи, хриплые стоны и прерывистые выкрикивания, протяжный вой сливаются в раздирающий душу звук. Наконец, изможденные, запыхавшиеся, с горящими глазами, они все сразу останавливаются и на две-три минуты прерывают танец, который они повторяют до трех раз и всегда одинаково. Нередко можно видеть как оттуда выносят людей, потерявших сознание от жары и усталости. Среди них находятся люди всех возрастов — от малых детей до глубоких стариков. Члены этой секты не носят специальных костюмов. Среди них можно встретить каландаров, факиров, дервишей, отращивающих волосы. Мусульмане могут свободно войти на их территорию и наблюдать за танцем. Я несколько раз присутствовал на собраниях суфиев и всегда встречал там огромную толпу. Мусульмане смотрят на суфиев как на несчастных, совершивших какие-то большие грехи и измученных угрызениями совести, во имя искупления своей вины вынужденных выполнять эти изнурительные и тяжелые упражнения. К ним относятся так же, как и к мерди худа (божьи люди), иначе говоря, как к людям не от мира сего, и власти разрешают им свободно выполнять свои обряды. Сектанты, со своей стороны, смотрят на всех остальных мусульман с сожалением, как на исповедующих другую религию. Они убеждены, что Аллах сжалится однажды над родом человеческим, и на земле останется только одна религия.
