За несколько дней до торжества Иван попросил Николая:
– Дружбан, свози Машу в Нижний, ей покупки к свадьбе сделать надо. Платье, туфли и всякую фигню.
– Не проблема, Вано, сделаем! – ответил Николай.
На следующее утро Николай усадил Марию в буханку, и они поехали в Нижний Новгород закупаться. Совершив все необходимые покупки, взяли курс назад, в село. Ехать – километров тридцать/час с небольшим.
На обратном пути Николай положил правую руку Марии на колено.
– Коля, ты чего?! Ты ж друг Ивана, свидетель! Свадьба у нас! Перестань! Я девственна!
– Да ладно кочевряжиться, от тебя не убудет! – ответил Николай и резко сунул руку Марии под платье между ног.
Мария вскрикнула, дернула дверную ручку, на всём ходу выбросилась из машины и кубарем покатилась в кювет.
Николай съехал на обочину, затормозил, вышел из машины и подошел к лежащей рыдающей Марии. Затем расстегнул штаны, лёг на неё и грубо надругался.
Справив похоть, поднял плачущую девушку, довел её до машины и запихнул на заднее сидение.
Приехав в село к домику Марии, Николай сбросил пакеты на землю, открыл дверь машины оцепеневшей Марии, которая вышла и тут же села рядом с пакетами, закрыв лицо дрожащими руками и плача… А Николай поехал по своим делам.
Спустя пару часов жених решил навестить свою невесту. Увидев Марию с заплаканными глазами всю в синяках и ссадинах, спросил:
– Маша, что случилось!
– Коля меня изнасиловал.
Сжав кулаки и стиснув зубы, Иван ответил:
– Жди меня дома. Никуда не уходи.
После этого пошел к себе домой, расчехлил охотничье ружье, зарядил и пошел на поиски Николая. Он нашел Николая в поле за околицей, пьяного.
– Что ж ты наделал-то, гад!
– Да ладно, Вано, её на всех хватит, не ссы – примирительно промычал пьяный Николай.
Иван вскинул ружье, прицелился и всадил добрую порцию картечи в грудь своему бывшему другу.
Оставив лежащего и хрипящего Николая умирать, Иван пошел в поселковый милицейский участок, где положил на стол перед выпучившим глаза толстым красномордым милиционером ружье и произнес:
– Убил. В поле он лежит…
Районная прокуратура возбудила дело. На допросе следователь сказал Ивану:
– У убитого тобой остались два брата. Мне ещё один труп не нужен. Если тебе есть где жить, кроме твоего села, отпущу тебя под подписку. Если нет – заключу под стражу. Выбирай…
… Следователь не стал брать Ивана под стражу. На время расследования оставил его под подпиской о невыезде. Свадьба состоялась.
Прежде чем попасть в суд, дело расследовалось со всеми присущими предварительному следствию часто никчемными процессуальными формальностями восемь месяцев…
… Государственное обвинение поддерживал прокурор, мужчина лет тридцати, в прокурорском кителе, увенчанном капитанскими погонами.
Зал был полон родными и близкими подсудимого и им убиенного, просто зеваками с улицы. Осунувшийся бледный Иван на скамье подсудимых, постоянно кидающий взгляды на сидевшую в зале Марию с круглым предродовым животом.
Обвинение Ивану было предъявлено в умышленном убийстве без отягчающих обстоятельств. Наказание по статье – от трёх до десяти лет. В исключительных случаях судья вправе назначить минимальный срок – три года – условно.
– Подсудимый, вы признаёте себя виновным?
– Да.
Прокурор делал всё, чтобы спасти Ивана от тюремного срока, задавал ему наводящие вопросы такого типа:
– Подсудимый, Вы же сами не понимали, что делали, когда взяли в руки ружьё? Вы же были в том состоянии, когда не контролировали свои действия?
На это простодушный бесхитростный Иван отвечал:
– Нет. Я хотел его убить и убил.
Переквалифицировать действия Ивана с умышленного убийства на убийство в состоянии аффекта, по которому наказание в разы мягче (всего-то исправработы до двух лет по минимуму, или лишение свободы до трёх лет по максимуму. При этом за первый приговор, как правило, суд даёт по минимуму) прокурору, увы, так и не удалось.
В обвинительном слове прокурор убеждал суд в том, что Иван не опасен для общества и его не надо изолировать, что его положительно характеризуют селяне, что он и его жена ждут первенца (неизвестно от кого, думал про себя), что это как раз тот редчайший случай, когда подсудимый заслуживает большего сострадания, чем его жертва…
