Первый тревожный звонок для советских руководителей прозвучал в мае 1959 года на встрече с Анастасом Микояном ведущий американский экономист Виктор Перло пожаловался, что в Москве к нему постоянно пристают какие-то люди с требованием продать валюту.
Суслов распорядился: «Все дела о валютных преступлениях передать в введение КГБ». («Валютчиками» в то время занимались менты – были отделы по борьбе с хищениями социалистической собственности (БХСС)). Был завербован большой отряд тайных осведомителей. Которые рыскали по «Плешке», так называлось самое «хлебное» место для скупщиков на улице Горького в Москве от Пушкинской площади до гостиниц «Националь» и «Москва», где скупали валюту.
Мне самому в нежном пятнадцатилетнем возрасте взбрело в голову, набравшись советских значков и прихватив приятеля, пойти на Красную площадь и у храма Василия Блаженного попытаться разменять их у иностранцев на жвачку. Мгновенно прямо из под земли возникли два неприметных мужичка в штатском, показали красные книжки и отвели нас за храм, где убедительно пояснили, что так делать нехорошо. Урок был усвоен с первого раза.
Однако вернемся к делу. Никто из присутствующих на заседаниях юристов не сомневался в том, что и Рокотову, и Файбишенко «впаяют» по максимуму – 8 лет колонии строгого режима, поскольку никаких смертных наказаний тогдашнее уголовное право за незаконный валютные операции не предусматривало. Так и случилось: приговорили к 8 годам лишения свободы.
Как бы не так. В 1961 году Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв съездил в Берлин, где во время встречи с немецким представителем ему заявили, что такого страшного чёрного валютного рынка, как в Москве, нет нигде в мире.
Тогда-то этот приговор встретил бурю негодования у Хрущева, который лично приказал ввести высшую меру наказания, её же исключительную, для тех, кто спекулирует валютой. Более того, председатель Мосгорсуда Л. Громков по распоряжению генсека был срочно уволен с должности, а сам приговор отменили.
Хрущёву нужен был громкий, показательный процесс. На пленуме ЦК он зачитал «письмо» рабочих Ленинградского металлического завода, «возмущённых мягкостью приговора». Он, говорят, пригрозил Генеральному прокурору СССР Руденко: «Не думайте, что ваша должность пожизненна!» (Руденко впоследствии стал единственным генпрокурором СССР, занимавшим должность до смерти). Дело было пересмотрено, и суд назначил новое наказание – 15 лет лишения свободы. Всё? Как бы не так. И этот приговор отменили.
После изданного в спешном порядке 6 июля 1961 года указа «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций» состоялся третий пересмотр дела Рокотова, Файбишенко и других, которых теперь приговорили к расстрелу по – закону – принятому – после – совершения – уголовного – деяния. Все кассационные жалобы были отклонены, и приговор был приведён в исполнение. Расстрел вызвал протесты даже у следователей по делу, так как был вопиющим нарушением фундаментальных принципов Права. В таких случаях, обычно, говорю: «Здесь наша Родина!», поскольку именно такие перлы в стране великой убивают всякое уважение к законам.
На вопрос о том, сколько человек казнили в СССР, ответа не существует. Статистика велась лишь до начала 30-х годов. Возобновилась к 60-м.
Известно, что в 1962 г. было осуждено к смертной казни 2 159 человек, в 1983 г. – 488 человек. Всего за период 1962–1989 гг. судебными органами СССР было вынесено 24 422 смертных приговора, из них помиловано было 2 355 лиц.
Почти все приговоренные к смертной казни в период с 1960 по 1991 годы – мужчины (однако советское уголовное законодательство не исключало саму возможность применения смертной казни к женщине). При этом достоверно известно только о трёх случаях, когда в данный период к смертной казни были приговорены женщины, и приговоры были приведены в исполнение.
Это Антонина Макарова (1979), казненная за участие в массовых расстрелах мирных жителей и партизан в период Великой Отечественной войны, Берта Бородкина, расстрелянная в 1983 году за спекуляцию в особо крупных размерах и хищение государственного имущества в особо крупных размерах, и отравительница Тамара Иванютина (1987). Нельзя исключать, что на практике таких случаев было больше; в частности, неизвестна судьба четырёх женщин (Оксаны Собиновой, Светланы Пинскер, Татьяны Внучкиной, Юлии Грабовецкой), осуждённых к смертной казни в 1960-х гг. за валютные преступления, – скорее всего, смертные приговоры в отношении них были тоже приведены в исполнение.
