Я набрался смелости и задал фюреру вопрос: играли ли хоть какую-то роль в становлении националистического движения те традиционалистические и оккультные общества, которые расплодились в предвоенный и послевоенный период? В конце концов, многие их представители при национал-социализме намекали, что причастны к триумфу новой власти…
Гитлер только покачал головой:
— Знаете, эти деятели были еще хуже "националистов" из бомонда. Я в свое время очень интересовался и перспективами возрождения языческого мировоззрения, и оккультизмом — именно в националистическом ключе. И каким же было мое разочарование, когда я понял, что никаких "тайных" знаний за всей этой клоунадой не стоит. Дошло до того, что в одном из кружков меня хотели записать в "медиумы", после чего я быстро покинул этот балаган! Курт, все эти "язычники" и "мистики", проводившие "таинственные" обряды и постигавшие "мистерии рун" никак не могли понять главного: все это лишь атрибутика. Настоящий Германец — это тот, кто трудится и сражается так, как всегда трудились и сражались германцы, а верит ли он при этом в Христа или в Вотана, или вообще ни во что не верит — уже неважно! Традиционные костюмы и мрачные легенды о викингах — это дань великому прошлому, и не больше. А в то время нам были нужны стратеги-идеологи, уличные бойцы-штурмовики и убежденные в своей правоте пропагандисты. Единственное, за что я благодарен всем этим оккультистам-неудачникам, так это за то, что через них смог достать некоторые редкие книги, окончательно сформировавшие мое мировоззрение как национал-социалиста.
Нет, Курт, настоящие Националисты, опора крепнущего движения того времени — это не сдвинутые мистики и не испугавшийся революции бомонд! Те, кому были нужны и национализм, и социализм, до поры до времени находились в тени и лишь ждали того, кто сплотит их и поведет к победе. Вернувшиеся с войны ветераны, не на словах, а на деле сражавшиеся за Нацию, организовывали сообщества и союзы взаимной поддержки: этим фронтовикам мы обязаны становлению национал-социализма, потому что они одинаково презирали как инородцев, так и выродившиеся правящие классы. Вот это были люди! Тех же взглядов придерживались предприниматели из среднего класса: честные немцы, проложившие себе и своим семьям путь к достатку, но из-за еврейских спекуляций на биржах постоянно находившиеся под угрозой разорения. И — молодежь. Молодежь была всем, мы боролись за нее, не жалея сил, и когда мы вырастили в рядах нашего движения поколение бескомпромиссных борцов за национал-социализм, мы оказались обречены на победу!
Но когда я делал первые шаги в политике, до этого было далеко. Мне нужны были ближайшие единомышленники и соратники, которые не просто "поддерживали" бы мои взгляды, но которые бы составили костяк, основу движения — хотя я и не помышлял в то время о лидерстве в националистических кругах, я чувствовал: никто, кроме меня, не понимает всей широты задачи, которая стоит перед националистами. Судьба была ко мне милостива: предоставив возможность для политического роста, она в то же время позволила мне приобрести необходимый опыт в небольшом коллективе из семи-десяти человек, из которого впоследствии и образовалась НСДАП. Кроме того, там я столкнулся с двумя людьми, которые всей своей жизнью демонстрировали, какими НЕ должны были быть политики-националисты. Первый председатель партии, Харер, был простым чинушей от политики, наделенный большим трудолюбием, но лишенный воображения. Председатель мюнхенской группы Антон Дрекслер, в противоположность ему, был активным трепачом-фантазером, который умел только говорить — да и то, при своем тщедушном телосложении, он редко производил длительное впечатление на серьезных людей. Этот Дрекслер вообще был странным человеком: около года он то появлялся, то исчезал, то предлагая мне "совместную деятельность", то рассказывая байки про свои успешные поездки в Берлин. В то же время он распространял за моей спиной различные слухи обо мне — при мне же он на чем свет стоит ругал других националистов. В конце концов я, да и все остальные, поняли всю ничтожность Дрекслера, и он сошел с политической сцены…
