В продолжение целых двух часов меня бранил за эту выходку каждый, кто имел на это право, так что я, наконец, решил ехать в Париж и там выжидать последствий нашей шутки. Несколько часов спустя после моего прибытия в Париж, я получил записку от отца, который писал мне, что решено всех нас посадить в Бастилию и что, вероятно, это произойдет еще в продолжение этой же ночи. Я решил закончить это происшествие как можно эффектнее и пригласил к себе несколько хорошеньких хористок из оперы, чтобы в их обществе ждать рокового часа. Видя, однако, что ареста не последовало, я набрался храбрости и отправился во Фонтенебло, чтобы охотиться с королем, но, в продолжение всей охоты, он не сказал с нами ни слова, так что, при виде такой немилости, с нами даже перестали кланяться. Но я нисколько не смущался этим. Вечером мне пришлось стоять на карауле. Король подошел ко мне и сказал: «Все вы довольно пустые головы, но все же вы меня насмешили; приходите ужинать и приведите с собой де Гемене и Люксембурга». С этой минуты, все как бы преобразились и нам стали оказывать опять то же уважение, которым мы пользовались за три дня до этого.
Мадам де Граммон в это время решила опять заняться мною и не выпускала меня из виду. Мадам де Стэнвиль становилась красивее решительно с каждым днем. Герцог Шоазель, конечно это заметил. Мои отношения с нею были довольно натянуты, я не мог забыть презрения, с которым она когда-то третировала меня, она не могла не заметить, что я вовсе не заслужил его, и что я сам по себе очень недурен. В то время как раз ее муж нанял дом в Сен-Жерменском предместье и отправил ее туда совершенно одну.
Интерес, который выказывала ко мне герцогиня Граммон, конечно, не мог ускользнуть от мадам де Стэнвиль и она стала выказывать мне больше внимания. Однажды она прислала мне сказать, что у нее болит голова и она не может ехать обедать к герцогу Шоазелю, а просит меня придти посидеть с нею. Я зашел к ней из вежливости, думая, что визит мой ограничится несколькими минутами, но она встретила меня очень радостно и мы некоторое время говорили о посторонних предметах.
— Вам предстоит играть впоследствии большую роль, — сказала она вдруг совершенно неожиданно, — ведь те, на кого обратила внимание герцогиня Граммон, имеют всегда огромный успех в свете.
— Я не знаю, что вы хотите этим сказать, — ответил я, немного смущенный, — вам должно быть известно, что герцогиня всегда была очень расположена ко мне, но этим все дело и ограничивается.
— Простите за мою нескромность, — сказала она, — но, право же, я это заметила, и я бы себе никогда не простила, если бы знала, что вы попали в подобную переделку, только благодаря тому, что я когда-то оттолкнула вас от себя.
— Да, я никогда не забуду этого и очень рад, что вы вспомнили об этом, так как думал, что вы забыли уже прошлое.
— Да, я должна теперь сознаться перед вами, что была тогда неправа, но, в оправдание мне может служить моя молодость. Вы знаете, что в такие годы всегда существуют разные предрассудки, и, кроме того, меня приводили в ужас все те препятствия, которые в те времена становились между нами; но теперь я откровенно сознаюсь в том, что была неправа, что я смотрела на вас иными глазами и думала, что вы не достойны моей любви.
Несмотря на то, что я был глубоко равнодушен в то время к мадам де Стэнвиль и что она потеряла всякие права на мою любовь, я невольно был смущен ее словами.
— Послушайте, — сказал я ей, — разве вам не все равно, что со мной будет? Разве вас касается то обстоятельство, что другая женщина хочет обладать тем, которого вы оттолкнули от себя? Ведь у вас есть любовник? Разве вы забыли те муки, которые причинили мне когда-то, приблизив к себе Жокура?
— Я, конечно, не буду отрицать своей связи с Жокуром, но я должна сказать вам, что между нами все кончено, так как он слишком проигрывал от сравнения с вами. Я много раз сожалела уже о происшедшем и не раз собиралась вам сказать это, но каждый раз меня останавливала мысль, что вы и так имеете большой успех у женщин. Я прекрасно видела, однако, что ни одна из них не сумела вас привязать к себе, как следует, и я всегда надеялась на то, что, со временем, вы опять вернетесь ко мне, но я должна сознаться, что моя золовка внушает мне серьезное опасение. Вы видите, как я откровенна с вами, будьте же так же откровенны со мной. Вы влюблены в мадам де Граммон? Или вы только имеете в виду карьеру, которую можете сделать благодаря ей?
