Я, в свою очередь, узнала, что девушка учится в университете, на инъязе. Зовут ее Инна. Ее мама живет в Черкасской области. А вот об отце девушка ничего не сказала. Да я и не стала допытываться. Правильная речь и манеры гостьи выдавали особу с интеллектом. А значит, эта эфемерная барышня обещала быть тихой и аккуратной. Что мне и требовалось при сдаче комнаты. Я мысленно поблагодарила Наталью-риелтора, свою хорошую приятельницу, за это сказочное существо, сошедшее, казалось, с облаков.
Дюймовочка заселилась в тот же день.
У нее было много вещей: чемоданы, сумки, саквояжи, пакеты, – все новое, нездешнее и очень гламурное. Заносить вещи ей помогали таксист и ее сокурсница Катя, девушка дородная, с длинной косой. На ее фоне субтильная Дюймовочка казалась нереальной. Катя с таксистом таскали чемоданы из грузового лифта. И в лифтовом холле вскоре набралась целая гора солидного скарба. Дюймовочка, с хрупкими ручками с розовым маникюром, порхала над этой горой, выуживая более легкую кладь.
Мы договорились с Инной, что будем сосуществовать параллельно, не тревожа друг друга. Я отвела ей полку в холодильнике, шкаф на кухне и персональный санузел. Выдала ключи от квартиры и комнаты.
Инна радовала меня. И я любовалась ею тайно и восхищенно.
Жила она неприметно. Лишь дважды в неделю вызывала такси и ездила на вокзал. Возвращалась оттуда с тяжелыми баклажками, чем-то щедро набитыми. Дотащить их до квартиры помогал ей таксист. Доволочь до комнаты помогала уже я.
Я не видела, чтобы девушка заходила на кухню. Ее полка в холодильнике была девственно пуста. Очевидно, она, как настоящая Дюймовочка, питалась нектаром и росой. В ее комнате было всегда тихо. И, когда девушка возвращалась домой, я почти не слышала и не видела ее. Казалось, Дюймовочка летала, парила и растворялась в пространстве, как аромат ее тонких духов.
Ее отсутствие в доме выдавали лишь оставленные в коридоре перламутровые домашние туфельки с заячьими помпончиками. Когда же она появлялась, туфельки исчезали.
Я, с уважением к милой Дюймовочке, старалась тоже жить тихо. Шикала на дочь Ленку, которая не желала признавать церемоний на своей территории. И, если заячьи туфельки исчезали, я сама летала по квартире, стараясь не беспокоить удивительную девушку. Редкие встречи с ней в коридоре, на лестничной площадке меня умиляли. Инна очаровательно хлопала длинными ресницами, улыбалась перламутрово-розовыми губками. И распространяла вокруг себя загадочный аромат.
В одно прекрасное утро в доме появился неприятный запах.
Я насторожилась. Принюхалась. Пакет для мусора был упоительно чистым. Заглянула в ванную комнату. И… вызвала сантехника. Он долго возился с сифоном раковины, поменял прокладки. Но честно признался, что канализация здесь ни при чем. Я рассчиталась с мастером за проделанную работу. Помыла с «Доместосом» всю квартиру. Запах не исчезал.
На следующее утро запах усилился и стал отвратительным. Я и Ленка недоуменно смотрели друг на друга, зажав носы. Мы начали обследовать всю квартиру. Выглянули за окно. Может быть, это пресловутые Бортничи с их забитыми очистными сооружениями, куда стекается вся городская канализация и на ремонт которых, как пишут газеты, вбухиваются и разворовываются огромные государственные деньги? Но воздух за окном был на редкость чист и свеж, как поцелуй небесного ангела.
Как ищейки, носом по следу, мы очутились у двери Дюймовочки.
– Чего ты крадешься, ее нет дома! – пресекла мою деликатность Ленка.
Розовые туфельки с заячьими шариками одиноко стояли в коридоре.
Мы прильнули носами к щели между дверью и полом. Стойкий смрад шел оттуда.
– Ты когда последний раз ее видела? – Ленка включила в себе следователя из убойного отдела.
– На прошлой неделе. В магазине «Эмпик», – почему-то виновато оправдалась я. – Она покупала разную гламурную чепуху: романы о любви, розовые парафиновые финтифлюшки.
– Вызывай срочно милицию. Мы, похоже, влипли! – пробубнила сквозь зажатый нос Ленка.
– Погоди! Сначала позвоню ей.
Я набрала мобильный Дюймовочки. Абонент не отвечал. Но телефон был активный. Я прильнула ухом к двери. Звонка не слышно. Может, телефон на виброрежиме?
