Им пришлось смириться. При расследовании серьезных уголовных преступлений нельзя было обойтись без обученных детективов, отбиравшихся из наиболее способных к розыскной работе полицейских. Даже теперь, в 1888 году, полиция Лондона испытывает нехватку таких специалистов.
— Преступлений стало бы меньше, а работа полиции сделалась бы эффективнее, согласись вы с моим предложением увеличить число детективов в уголовных отделах полицейских дивизионов, — высказывает свое мнение Монро. — Я изложил свои соображения письменно.
— Я ознакомился с вашим докладом, — подтверждает Уоррен, — однако нахожу эту затею лишенной смысла. Если вам нужны люди в штатском, вы можете переодеть часть констеблей в гражданскую одежду.
Шеф Уголовного департамента склоняет голову. Нет, он не признает правоту Уоррена, но этому человеку, похоже, попросту невозможно объяснить разницу между констеблем в штатском и детективом. Полковник тем временем продолжает:
— Мне, в свою очередь, кажется вполне разумным требование, чтобы Департамент уголовных расследований начал отвечать своему названию и сосредоточился на преступлениях. Вместо этого вы все свое время, похоже, посвящаете поискам ирландских мятежников.
Монро бесстрастно выслушивает претензии главного комиссара. После реорганизации Уголовного департамента в феврале восемьдесят седьмого на одну из его секций было официально возложено наблюдение за ирландцами в Лондоне и предотвращение возможных террористических актов. Но причина негодования шефа полиции кроется не в ирландцах, а в Особом отделе, который после упомянутой реорганизации появился в департаменте Монро. Отдел состоит всего из четырех человек, финансируется отдельно от столичной полиции и неподотчетен главному комиссару. Глава отдела, старший инспектор Литтлчайлд, подавал рапорты непосредственно Джеймсу Монро, который, в свою очередь, давал отчет уже непосредственно министру внутренних дел Генри Мэтьюзу Прежний главный комиссар Хендерсон ничего не имел против такого положения дел, но для полковника Уоррена подобная ситуация выглядит неприемлемой.
Монро со своей стороны прекрасно понимает, что чувствует Чарльз Уоррен, но его это нисколько не волнует. Размолвка между ними обострилась еще весной, когда Монро впервые ходатайствовал перед Министерством внутренних дел о назначении помощника главного констебля, который должен был заниматься бумажной работой в Скотленд-Ярде. Камнем преткновения была не сама должность, а кандидатура, им предложенная. Речь идет о некоем Мелвилле Макнотене, с которым Монро познакомился в Индии, когда одна из местных банд совершила налет на плантации Макнотена. Сам плантатор был избит до бесчувствия и еле выкарабкался из лап смерти. Сэр Уоррен вспомнил об этом трагическом инциденте, когда отозвал подпись на документе, утверждавшем кандидатуру Макнотена, наложив тем самым свое вето.
— Поймите меня, Монро, я не хочу, чтобы в штате столичной полиции состоял человек… единственный известный мне человек, позволивший избить себя туземцам!
— Однако сначала вы поставили свою подпись на моем прошении! — напоминает Монро.
— Это было до того, как вы обратились с просьбой к министру, игнорируя меня. Вы никогда не состояли на военной службе, однако работа в полиции должна была приучить вас к необходимости четко соблюдать субординацию.
— Значит, истинная причина не в инциденте, о котором вы упомянули? — уточняет Монро.
— Найдите другого кандидата, — Уоррен делает вид, что не расслышал вопроса, — и я охотно утвержу его на должность, если, конечно, это будет достойный человек, а не потенциальная жертва…
Джеймс Монро на несколько лет старше полковника, но это не имеет никакого значения. Сейчас он оказался лицом к лицу с человеком, за внешним спокойствием которого кроется уязвленное самолюбие. Такие люди, как Уоррен, превращаются в заклятых врагов, если вы переходите им дорогу.
Оставляя кабинет главного комиссара, Монро вспоминает другого полковника — небезызвестного Себастьяна Морана, профессионального и высококлассного убийцу, созданного воображением сэра Артура Конан Дойла, томик произведений которого его недавно заставила прочитать супруга. По мнению Монро, приключения Холмса бесконечно далеки от расследования настоящих преступлений и поимки настоящих преступников, но это не имело никакого значения для миссис Монро. Она большая поклонница великого сыщика с Бейкер-стрит, и любые попытки развенчать в ее глазах образ этого героя заранее обречены на провал.
