Взятки при этом не в одной лишь глуши были обычным явлением. То же самое происходило и в крупных городах. Так, народный судья 4-го участка Екатеринодара (Краснодара) Данилов брал деньгами, водкой, хорошо очищенным самогоном, продуктами, а с женщин – натурой. Защитник В., красный партизан гражданской войны, решил его изобличить. Но обвинение во взяточничестве опасно тем, что может повлечь встречное обвинение в ложном доносе по ст. 95 УК РСФСР. Так оно и случилось, тем более что два следователя, допрашивавшие свидетелей, указанных защитником В., прибегали при допросе к помощи наганов, и свидетели отказались от всего им известного.
Кроме того, председатель Краснодарского краевого суда вызвал к себе в кабинет защитника В., запер на ключ дверь и, сев за письменный стол, выдвинул боковой ящик. Это всегда так делалось, для убедительности (дверь на замке, а в ящике револьвер): «Как ты смеешь марать нашего судью, члена партии, да я тебя…» – дальше следовала брань. Дело дошло до того, что председатель выхватил револьвер, а защитник схватил со стола чернильницу, бросил в белый костюм председателя, воспользовавшись растерянностью залитого чернилами председателя, выпрыгнул в окно и отправился на телеграф посылать телеграмму прокурору республики: «Прошу немедленно прислать следователя по важнейшим делам».
Приехал следователь. До его приезда защитник В. скрывался. Следователь, просмотрев производство по делу, тоже стал склоняться к «ложному доносу». Тогда защитник В. принес ему альбом с фотографиями входной двери дома, где жил судья Данилов. (Защитник жил напротив.) «Почему эта женщина выходит из дверей дома судьи, когда она живет совершенно в другом месте? Фамилия ее такая-то, и ее дело, за номером таким-то, о варке самогона находится в народном суде 4-го участка. А этот мужчина, входящий в дверь, обвиняется в растрате. Номер его дела такой-то. Еще двое мужчин. Их дело тоже в народном суде. И еще одна женщина, с делом за номером таким-то…»
Теперь уже колесо завертелось в обратную сторону. Председатель был переведен на ту же должность, кажется, в Томск или Омск. Защитник В., впрочем, тоже скоро куда-то переехал, и о нем больше ничего не было слышно. Судья был предан суду и осужден на четыре года. Но такие как он и в местах заключения, и в концлагерях, как бывшие судебные работники и члены партии, занимают привилегированное положение, тем более что они «бытовики», а не «политические». Зачастую они получают оружие и командные должности, продолжают вымогать взятки с заключенных или просто крадут посылки.
Сколько же просидит этот судья в тюрьме? Во-первых, ему, как бытовику, будут зачтены два дня за три, во-вторых, просидев половину этого сокращенного срока, он будет освобожден по условно-досрочному освобождению. Итого получается максимум 16 месяцев, а то и меньше, если он своим жестоким отношением к другим заключенным заслужит особое расположение начальства.
Идеи правды и добра – слишком абстрактные понятия для судебных работников советской юстиции, которые проводят в жизнь директивы партии или так называемую «судебную политику», проявляя при этом максимум подхалимажа и шкурничества, но вместе с тем «рвут» там, где можно, и усердно служат богам Госспирту и Пищевкусу. Взятка вообще предрасполагает к «роскошному» образу жизни, а роскошь, в понятии некультурного человека, это водка. Судья Черкезов просто «не просыхал» и утверждал, что без водки у него не работает «пищеварение». Разумов всегда требовал додачи в виде бутылки. Раевского волок под руки из трактира защитник. Гофман устраивал пьяные оргии. Народный судья гор. Краснодара брал даже самогоном.
На судью Колина секретарь выливал ведро холодной воды перед разбором дел, чтобы привести его в чувство. Еще один судья, Николенко, запирался с секретарем в кабинете, и они проводили там целые сутки, не уходили домой спать, отменяли судебные заседания. Приехавшие десятки подвод из соседних станиц уезжали обратно, а наутро уборщица мыла полы и убирала нечистоты. И эти два алкоголика вершили суд и расправу в нашей станице в течение девяти месяцев, пока их не перевели в другое место. Судью Кондратьева неоднократно пьяного убирали с улицы, так как он спал где-нибудь на тротуаре. И это был народный судья 1-го участка областного города, имевший заслуги перед революцией, орден Красного знамени и звание старого заслуженного партизана.
