варварские времена ига ханского, когда баскаки уважались более
князей. Татары не хотели брать кун, а требовали серебра.
Россиянин мог откупиться от мук, от смерти, от неволи куском сего
металла; отдавал за него все, что имел, и с презрением отвергал
куны, так что они сами собою долженствовали исчезнуть.
Прежде серебро шло в Киев из Греции, после в Новгород из
Сибири чрез Югорию, туда же из Немецкой земли, чрез города
анзеатические, наконец, в Москву из самой Орды, с коею мы завели
торговлю. Но количество добываемых купечеством металлов было
столь невелико, что россияне, отменив куны, внутри государства
долженствовали, большею частью, меняться вещами, — дело весьма
неблагоприятное для успехов торговли и следствие варварства! Царь
Иоанн Васильевич истощил казну многими, дотоле необыкновенными,
расходами и, видя недостаток серебра, снова думал ввести кожаные
деньги. Хотя торговля с Англией и приобретение богатой Сибири с
ее рудниками наделяли нас изрядным количеством металлов, однако ж
Петр Великий нуждался в оных, и серебро в России было тогда
дороже, нежели в других землях европейских, — почему купцы
иноземные охотно привозили к нам червонцы и талеры. Несмотря на 79
то, редкость денег препятствовала успехам торговли внутри
государства: из самых отдаленных губерний возили в столицу сухим
путем хлеб и другие дешевые вещи, ибо не могли продавать их на
месте. В Петербурге, в Архангельске, в Москве сыпалось золото и
серебро, — в Симбирске, в Пензе, в Воронеже едва показывалось. В
бумагах времен императрицы Анны и Правительницы видим жалобы
умнейшего из российских министров на великий недостаток в легкой
монете: Остерман предполагал несколько раз закупить большое
количество серебра в Голландии, не имев мысли об ассигнациях, и
едва ли знав, что Россия в новом государственном порядке Европы
первая и столь долго употребляла оные. Наконец, Екатерина II
изданием ассигнаций сперва изумила, но скоро облегчила народ во
всех платежах и торговых сделках. Увидели удобность и пользу.
Дотоле заемные и купеческие обороты производились у нас векселями
— с сего времени ассигнации заступили место векселей и
распространили внутреннюю торговлю. Правительство обязывалось
выдавать металлические деньги за оные; но знало, что публика,
однажды навсегда удостоверенная в действительности бумажек,
станет требовать от Банка единственно малых сумм, нужных для
мелочных расходов. Так и было в царствование Екатерины к пользе
государственной и народной: казна приобрела знатный капитал и
могла в чрезвычайных случаях обходиться без умножения податей;
народ перестал нуждаться в деньгах, и серебро, уже менее
необходимое, долго держалось в одной цене с ассигнациями, после
возвысилось безделицею, потом более и, наконец, в 1,5 раза,
вместе с постепенным возвышением всех иных цен, — необходимое
следствие прибавки 200 м[иллионов] к денежной сумме, бывшей у нас
дотоле в обращении. Где мало денег, там вещи дешевы, — где много
первых, там последние дороги. Серебряная монета, замененная 80
ассигнациями, сделалась в отношении к ним дороже, не как монета,
предпочитаемая бумажкам, но как товар. Стали замечать общую
дороговизну, которая, однако ж, не выходила из меры и не была
решительным злом. Справедливо жаловались на правительство, когда
оно в последние годы Екатеринина царствования не могло
удовлетворять народному требованию в выдаче мелкой разменной
монеты. Время Павлово не произвело никакой важной перемены в
государственном хозяйстве, ибо казна не умножала ассигнаций. Но в
нынешнее царствование излились оные рекою, и вещи удвоились,
утроились в цене. Не осуждаем правительства за выпуск может быть
500 м[иллионов] бумажных рублей. Находились ли иные, лучшие спо-
собы для удовлетворения государственным потребностям? Не знаю,
даже сомневаюсь!.. Но когда сделалось неминуемое зло, то надобно
размыслить и взять меры в тишине, не ахать, не бить в набат, от
