Дев лежал на спине на диване, смотрел в потолок. Ему было не по себе. Он совершенно вымотался, но спать не мог.
Некоторое время он расхаживал туда-сюда по своим просторным апартаментам, но ничего не помогло. Он по опыту знал, что ходьба не усыпляет его, а даже наоборот. В голове стало тесно от мыслей; спать совершенно не хотелось.
Он потер лоб. Вот бы можно было взять и стереть все неприятные мысли! В самом деле неприятные. Бессмысленные, бесполезные, запоздалые. И такие… несвоевременные. Они пришли из подсознания; в нем что-то назревало. Перед глазами вставали картины из детства. Редкие минуты, которые он проводил наедине с отцом. Еще более редкие похвалы, которые с годами сменились раздражением и разочарованием. Отец злился из-за его промахов. Дев плохо учился, не слишком дружил со спортом и не отличался примерным поведением.
Старшие братья сильно отличались от него. Родители так восхищались ими, что Деву делалось больно. Когда-то он буквально боготворил отца…
Может быть, мысли, которые пришли ему в голову, вовсе не случайные. Конечно, он понимал, в чем дело. Все так же очевидно, как часы, которые когда-то носил отец, часы, стоившие больше, чем средний человек зарабатывал за год. Отец любил демонстрировать признаки своего благосостояния. И можно ли упрекать его за это? Деньги доставались ему тяжело…
«Девлин, деньги достались мне тяжело и вовсе не для того, чтобы ты все проматывал. Ты понятия не имеешь, на какие жертвы мне приходилось идти ради вас… своих близких».
Он услышал шаги. Тихие шаги на мягком ковре.
Обернулся, заметил Руби, которая кралась к двери, держа в руке сандалии.
— Руби! — прошептал он.
Она вздрогнула.
— Дев!
Он сел и включил лампу. Руби зажмурилась от яркого света. Она успела надеть красивое платье и жакет, но не причесалась и не поправила макияж. Дев невольно улыбнулся.
Когда он вышел из спальни, Руби крепко спала под простыней с улыбкой на лице. Он понял, что такого зрелища ему очень недостает по вечерам. Или по утрам? Кстати, который сейчас час?
— Я думала, ты спишь, — сказала она.
— А то заглянула бы попрощаться? — Голос у него прозвучал неожиданно хрипло, хотя он хотел ее подразнить.
— Да, — кивнула она и смущенно зачастила: — Хотя нет. То есть… я бы, конечно, попрощалась, если бы ты не спал, но я решила, что так даже лучше. Не будешь свидетелем моего позорного ухода.
— Позорного? — улыбнулся он.
Она порозовела.
— Так говорят. Конечно, мне не стыдно. Только… — Взгляд метнулся к потолку. — Я вовсе не рассчитывала, что проведу у тебя ночь.
Он не сказал «я тоже», потому что не хотел кривить душой. На такое окончание вечера он очень даже рассчитывал. Он не ожидал другого. Были мгновения, когда он смотрел на Руби, и ему казалось…
Дев рассеянно почесал голую грудь. На самом деле он не знал, что ему казалось.
Видимо, прочитав его мысли, Руби удивленно посмотрела на него.
— По крайней мере, ты последователен в своем высокомерии! — довольно весело заявила она.
Он пожал плечами. Не хватало еще извиняться!
— Я был прав.
— Мне пора… — Руби со вздохом поправила золотистую сумочку, висевшую на плече.
Дев с трудом встал. Надо сделать над собой усилие и вежливо проводить ее до двери.
Может быть, все дело в усталости. Может быть, оттого, что он долго просидел на низком диванчике, ныла нога, пострадавшая в той аварии… В общем, он пошатнулся.
Руби мигом оказалась рядом, крепко обхватила рукой его талию.
— Осторожнее! — шепнула она.
Хотя вряд ли она способна была удержать его, он все же не упал. Ничего страшного, просто нога затекла. Он стряхнул ее руку, злясь на себя и на нее. Как она могла подумать, что ему нужна помощь?
— Все в порядке, — буркнул он.
Но она не отпустила его, вернее, отпустила, но не совсем. Ее чуткие пальцы нащупали шрамы на левом бедре.
