Увы, так уж устроен мир, что с радостями переплетаются печали и опасения, а причин для этого всегда более чем достаточно!
Весенние ясные дни — не успели мы и оглянуться — миновали. Яркие краски поблекли, и земля подернулась печальной дымкой. Все явственней ощущается близость холодной и хмурой зимы, хотя сама она и сокрыта еще за таинственной завесой грядущего…
Вот так же внушает нам трепет и мысль о неясных, но неизбежных бедах, которые сулят еще коварство и злоба Его Высочества Драного Кота.
Хочешь не хочешь, а пришлось Папе-Мыши и Мышихе-Маме отправиться на поклон в Замок. Простершись в пыли, они сообщили Драному Коту о предстоящей Свадьбе своего сына и обещали обильные и вкусные дары, прося высочайшего разрешения. Кот согласился принять дары.
Но вовсе не там таилась угроза семейному счастью Нята. К событиям, которые стали в нашей истории роковыми, Его Высочество Драный Кот не имел ни малейшего отношения.
В один, как говорится, прекрасный день к Управителю Большого Поля явился какой-то незнакомец и попросил принять его по крайне важному и неотложному делу.
Его Превосходительство Мускусная Крыса пригласил незнакомца в свои покои.
— Честь имею, Ваше Превосходительство… — почтительно поклонился гость. — Дошел до меня слух, будто вы подыскали себе сомнительного зятя.
— Гм-м, точнее, восхитительного зятя. Ведь это известный Нят-Лауреат.
— Известен-то он известен, да вот только бесхвост.
— Как? Не может быть? — выпучил глаза Управитель.
— Может, Ваше Превосходительство, может! Вот выдадите свое дитя замуж и убедитесь сами — от родни-то секретов нет…
— Позволь-позволь, ты имеешь в виду именно Нята-Лауреата?
— А кого же еще, Ваше Превосходительство! Конечно же, его.
— Та-ак, здесь дело государственной важности! Ты обязан открыть Нам все без утайки.
— А нам скрывать нечего, у нас-то все на месте. Знаю, всякое бывает, может, и Ваше Превосходительство наперед знало, что Лауреат без Хвоста? Тогда я умолкаю и — будьте спокойны — никогда об этом не пикну. Но если Свадьба уже на носу, а вам ничего не известно, я говорю смело: у молодого Нята нет Хвоста! Говорю и буду говорить, чтобы впредь никому неповадно было обманывать начальство!
— О небо! Но ведь подобный изъян не бывает врожденным. Что же произошло?
— Вот вам, Ваше Превосходительство, полная, как говорится, картина: в прошлом году, в день Триумфального Шествия, я подрядился нести Паланкин — дело это почетное и прибыльное. Но когда — совершенно неожиданно — появились Его Высочество Драный Кот, весь народ, сами понимаете, разбежался. А чем мы, носильщики, хуже прочих? Ведь и у нас есть душа, которая ушла в пятки. И мы задали деру, а Паланкин упал и перевернулся…
— Да ведь это, милейший, — нетерпеливо перебил его Управитель Большого Поля, — и так всем известно.
— Известно-то всем, да не все! Я буду краток: вернулись мы назад, глядь — а Лауреатский Хвост угодил между дверцами! Хвост защемило, дверцы заклинило — ни туда, ни сюда! Семь потов с нас сошло, покуда его вытащили. Но это еще полбеды! Хвост оказывается, повредился. Няту даже присесть было невмоготу, потому-то и улегся он в Паланкине…
— Это, — снова прервал его Управитель, — тоже известно! Что как не лежанье исцеляет и даже предотвращает недуги?! Мы сами часто подолгу возлежим, оберегаясь от хвори. Ты дело говори, де-ло! Давай-ка поближе к Хвосту!
— Да я и так, можно сказать, только за него и держусь. Ах, Ваше Превосходительство, лежа не от всякой болезни спасешься. Уж наш ли Лауреат не отлеживался, не принимал лекарства — и внутрь и снаружи, а все впустую. Рана, прошу прощения, загноилась, хоть помирай. Ну и, как ни дорог нам Хвост, а жизнь-то еще дороже! Вот ему и оттяпали Хвост по самый корень.
— О ужас! — воскликнул Его Превосходительство. — Если все это правда, ты, как говорится, спас Нас от гибели. В таком случае можешь рассчитывать на награду. А что, если твоими устами глаголет не Истина, а Ложь?!
