— Эй, кто в этой банде главный?! — закричал я. — Выходи! Надо поговорить.
Тут из какой-то щели выползла на согнутых лапах Паучиха, огромная, толстая, а по бокам — два Паучка поменьше. Она оказалась Повелительницей всего Паучьего племени. Морда у нее была тупая и наглая. С такой, понял я, словопрения бесполезны, здесь надо показать свою силу. Ну что ж… Я молниеносно развернулся и нанес ей удар правой задней прямо по голове. Толстая Повелительница завопила, съежилась и принялась бить земные поклоны — словно рис пестом молотила: так и так, мол, она кается, а в чем — небось и сама толком не сообразила.
— Как вы посмели, — голос мой гремел как гром, — притеснять сестрицу Ньячо, такую слабую и беззащитную? Мало у вас, что ли, добра и богатства? Вон как отъелись — поперек себя толще! И вы еще смеете сдирать с бедняков грошовые долги?! Мы запрещаем вам впредь даже напоминать Ньячо об ее долге. Ей и себя-то не прокормить, вы пожалели бы лучше ее, помогли ей. Главное в жизни — любить друг друга! Ну какой вам прок от этого злодейства? Пораскиньте-ка лучше мозгами. Вот вы притесняете слабых и малых, и они волей-неволей все терпят, но Мы, Мы сильнее вас, стоило пнуть Нам разок эту тушу, и она сразу одумалась. Или, может быть, Мы неправы? Кто-кто, а уж Мы повидали мир, и жизнь научила Нас отличать Истину от неправды. И вы должны соглашаться с каждым Нашим словом! Поняли, Пауки?!
И Пауки — и те, которые торчали на виду, и те, кто успел попрятаться между камнями, — закивали и зашептали, подобно шелесту ветра:
— Поняли…
— Мы поняли…
— Ваша правда…
Тогда я отдал приказ:
— Сейчас же порвите сети! Сожгите все до единой долговые расписки! Отриньте злобу! Отриньте мелочность! Извольте-ка без промедления стать Добрыми и Великодушными!
Пауки тотчас послушались меня, развеселились и пустились в пляс прямо на дороге. Они разорвали в клочья свою паутину, и в мгновение ока открылась дорога к дому сестрицы Ньячо. А жила она — я опишу для полноты картины ее дом — на ворсистом стволе дерева Му́а, под большим лиловым цветком. Пауки — сосчитать их не было никакой возможности, — кивая, приплясывая и подмигивая, обступили Ньячо, обнимали ее, пожимали ей руки и, наконец, закружились вместе с нею в шумном веселом хороводе.
Потом они решили устроить Пир На Весь Мир в мою честь. Но я отказался, сославшись на спешные дела. Правда, зная, что Пауки — непревзойденные кулинары, я обещал заглянуть к ним попозже.
Я стал прощаться с ними и с сестрицей Ньячо. Растроганная, она обняла меня и все никак не могла со мною расстаться, проводила меня довольно далеко. Я ликовал: «Вот оно — мое Первое Доброе Дело! Я явно меняюсь к лучшему…»
Дней через пять я возвратился на Наш Луг.
Мой Дво… Мой Дом стоял покинутый и опустевший, вход совсем зарос зеленым мхом. Но зато на другом конце Луга я нашел свою Матушку — по-прежнему здоровой и полной сил. Обрадованные встречей, мы смеялись и плакали.
Я рассказал Маме обо всех выпавших на мою долю испытаниях и невзгодах, начиная с несчастья, которое приключилось по моей вине с нашим соседом Мозгляком.
Выслушав мой рассказ, Мама обняла меня и прижала к груди, совсем как в ту пору, когда согревала меня, новорожденного, у своего сердца.
— Ах, сыночек, — сказала она, — как я за тебя рада. Преодолев все опасности и испытания, ты умудрился вернуться домой. Но самое главное — ты ступил на прямую и прекрасную дорогу. Ты возвысил и закалил свой Дух и достоин теперь называться Настоящим Кузнечиком. Ты хочешь побыть дома, со мной, недельку, а потом отправиться в Дальние Странствия? Я согласна, отныне я за тебя спокойна. Это прекрасно, что ты научился мечтать и мечты твои улетают далеко за пределы будничных мелких забот! Да и нынешняя наша жизнь обретает особую, непреходящую ценность, когда мы умеем предвидеть, что ожидает нас завтра, умеем представить себе воочию иные, неведомые пока небеса, которые осенят нас в будущем. Знай, сыночек, ты повзрослел, возмужал, поумнел. Мне не придется больше за тебя тревожиться…
Матушка все говорила и говорила, утирая счастливые слезы. А я, выглянув украдкой за дверь, обвел взглядом округу, где появился на свет и рос, и понял: да, я и в самом деле стал взрослым!
