Бао травы не покупал. Он сам нарезал несколько охапок зелени, поднимавшейся на краю площади. Маленький серп и холщовая сумка были всегда привязаны у него к багажнику. Бао держал четырех кроликов — они жили у него в выкрашенном зеленой краской двухъярусном деревянном загончике, красивом и чистом, как клетка для птиц.
Когда со всеми делами было покончено, оставалось еще одно, самое последнее — разговор о спичках с мальчишками, обступавшими его у перекрестка, и, наконец, Бао ставил свой велосипед у дверей. Жена сидела на корточках под самым окном. Справа от нее тлели в мангале опилки, слева пыхтела керосинка. Обе руки жены были заняты делом — точь-в-точь как у ткачихи, склонившейся над своим станком. Бао каждый раз хотелось спросить у нее: «Что, Минь не приходил?» Но он молча проходил прямиком во двор, набирал воды из бочки и, смыв с себя пыль и пот, возвращался в комнату. Там на подносе его уже ждал ужин.
Казалось бы, садись да ешь себе спокойно. Но тут-то и наплывали дела и заботы, они катились потоком, как дождевая вода по звонкому желобу, и сплетались в густую сеть.
С тех пор как Минь ушел в армию, старикам казалось — да так оно и было на самом деле, — что они стали теплее относиться друг к другу, а это довольно редко случается в преклонные годы. Тетушка Бао ласково поглядывала на мужа, а он, положив себе в чашку рис, наливал суп из водяного вьюнка, сваренного, чтоб был покислее, с травою тюаме, и, съев суп, подливал себе еще. Тогда она опускала свою чашку и начинала обмахиваться веером из бамбуковой дранки, давая мужу понять, что, мол, есть надо не спеша, со вкусом. А то привык делать все на скорую руку и думает за едой бог весть о чем, вон пустые палочки несет ко рту. Ну вылитый командир здешних ополченцев, тот тоже вечно торопится. Так думала тетушка Бао… Муж, считала она, слишком уж неразборчив в еде и издерган. На самом же деле старый Бао любил поесть и был вполне уравновешен и спокоен.
Он поднял на нее глаза, словно догадываясь о смешных ее подозрениях, и сказал:
— Съем-ка я еще для порядка.
Снова подлил себе супу и принялся шумно жевать кусок малосольного баклажана — но ел он, по мнению жены, все равно без должной выдержки.
Ага, так и есть. Легок на помине — в комнату вошел командир ополченцев. Этот всегда был, как говорится, на взводе; и все дела у него были важные и срочные. Когда янки бомбили Ханой, человеку незнакомому могло показаться, будто командир теряется во время налета. Но он был вообще человек беспокойный и суетливый. Товарищи частенько подшучивали над ним, однако он был неисправим — и, слушая, как он разъяснял какое-нибудь неотложное задание, все, бывало, покатывались со смеху.
— Товарищ Бао! — воскликнул командир.
— Что случилось?
— Срочное дело.
Бао положил палочки на поднос и усмехнулся:
— Ну, если срочное…
— Да-да. Вы ешьте, ешьте, а я пока вам все изложу. Близятся праздники, и надо составить программу — как обеспечить порядок и безопасность…
— Да как обычно, чего тут мудрить!
— В этом году надо бы начать подготовку пораньше. Вода прибывает, сами знаете.
Красная река и впрямь поднялась высоко, впервые за долгие годы уровень ее достиг двенадцатиметровой отметки. Была объявлена готовность номер три. Горожане, облепив точно муравьи оба берега, укрепляли и насыпали повыше дамбы, а внизу, грозно рокоча, неслась красноватая от ила вода.
Да, порядок и безопасность — дело нешуточное. Конечно, думал старый Бао, заботы эти общие для всей улицы, и надо бы привлечь побольше народу, наладить пропаганду, чтобы цель мероприятия дошла до каждого. Само собой, все делается на добровольных началах, но отлынивающих да отсиживающихся по углам быть не должно.
Время теперь другое, не то, что до революции, когда люди и в одном-то доме жили, как бойцовые петухи — каждый в своей клетушке, только отвори дверцу — перья так и полетят. Никому не было дела до того, жив ли, помер ли сосед за стеной. Бао ведь сам родом отсюда, как говорится, столичная косточка, ему ли не знать всех «прелестей» старого Ханоя. Ну да все это кануло в прошлое — и навсегда! А праздники — Новый год, День Республики или другая славная дата, — они теперь всенародные. Надобно чтить их и отмечать, как положено, по издавна заведенным обычаям, но и о порядке не забывать. Тем, кто не знает этого, придется объяснить, чтобы поняли все до конца, а кто не прислушается к мнению народа, тех надо вовремя и как следует пробрать. Бао был мастер по этой части, уж если примется за кого, пощады не жди. Молодежь, хоть и побаивалась его, любила присутствовать при «разносах»: Бао и тут не обходился без шутки, а посмеяться каждому охота. Случалось, он и с детворой в игры пускался, забыв о своем почтенном возрасте…
