Она вернулась к лесной времянке, но там все сгорело дотла. К счастью, Ми повстречала партизанского связного, и он отвел ее на базу, в соседний лес. Случилось так, что и А Фу явился на базу за патронами. Ми бросилась к мужу, крепко обняла его за плечи и зарыдала, не обращая внимания на обступивших их людей.
Партизаны стали расспрашивать ее. Ми сперва отмалчивалась, потом заговорила, но голос ее прерывался и по щекам текли слезы.
— Жена и сын А Те погибли в самом начале пути, и смерть их была ужасна. Она ведь была на сносях, а тут ей пришлось тащить на себе мальчонку. Она упала, и у нее начались схватки, но солдат стал бить ее прикладом, заставляя идти дальше. Так она и скончалась посреди дороги… Малыш — ему было всего три года — не поспевал за нами, и тогда солдат ухватил его за руку и поволок, как куль, по камням, потом он тащил малыша за волосы, пиная его ногами… Мальчик упал и больше уже не встал… О небо, какое горе!..
Она опустилась на камень. Глаза ее были красны от слез, лицо побледнело. Ми не в силах была вымолвить больше ни слова. У нее перехватило дыхание, она не могла даже плакать.
Люди, стоявшие рядом, рыдали и выкрикивали проклятья.
— Ты шла всю ночь и очень устала, — сказал А Фу. — Хватит, не надо больше вспоминать эти ужасы.
Он поднял ее, взвалил к себе на спину и понес через лес туда, где стояла их времянка. Он уложил Ми на единственную уцелевшую доску, и она сразу забылась сном.
Проснувшись, Ми почувствовала, что силы возвратились к ней. Она повернулась на бок и увидела А Фу. Перевязав лианой кусок бычьего мяса, он пек его на огне. Заметив, что она проснулась, муж подошел и сел рядом с нею.
Ми опасливо огляделась вокруг.
— Слушай, — зашептала она, — мне страшно. Я не хотела вчера говорить при всех: уездный начальник Па Ча теперь живет там, внизу, в Банпе, он заодно с тэй. Я видела, как он вышел встречать солдат.
А Фу выслушал ее спокойно, словно новость эта нисколько его не удивила. Только голос его, когда он заговорил, дрожал от гнева:
— Ублюдок Па Ча вовсе не мео! Ему самое место там, вместе с врагами. Не бойся! Мы не страшиться должны его, а ненавидеть. Или ты забыла?..
— Нет… Но мне страшно. Если мы попадем к ним в руки…
— Ты что, спятила?! — закричал он. — Это тебе не Хонгнгай! Мы живем с тобой в Финша, в партизанском крае. И не забывай, твой муж — командир партизан.
Не слушая больше жену, он забормотал проклятья. Отведя душу, А Фу сказал:
— Сама подумай, раньше нас мучил Па Ча, а теперь грабят и мучают тэй. Нет, говорю тебе, Па Ча — не мео! Он — выродок, в нем чужая кровь…
А Фу встал приглядеть за мясом и, присев у огня, снова зашептал что-то.
Видя, как решительно он настроен, Ми успокоилась.
Но едва А Фу замолчал, ее страхи и опасенья проснулись вновь. Да и могла ли она вот так, сразу забыть все, что пришлось ей вынести за эти несколько дней. И еще ее мучила мысль о том, что они остались без крова, без кукурузы и риса. Теперь снова надо в поте лица обрабатывать землю, чтобы не умереть с голоду. Сколько придется намучиться. И еще не известно, будет ли от этого прок… Может, лучше уйти отсюда? Мысль эта то и дело приходила ей на ум, Ми старалась прогнать ее, но она возвращалась опять, мешаясь с воспоминаниями о черных днях в доме Па Ча, об ужасной смерти жены А Те. Ее раздирали сомнения и страхи, и она не знала, на что решиться.
А Фу, дожарив мясо, принес его и положил на доску.
— Ну, — сказал он, — провиантом мы обеспечены, можно идти выручать наших из крепости.
Ми хотела поделиться с ним своими опасениями, но промолчала. И лишь потом, после долгих колебаний, спросила, не лучше ли им перебраться отсюда куда-нибудь подальше.
А Фу помрачнел.
— Так, значит, стоило тэй продержать тебя день в плену, и от всей твоей храбрости ничего не осталось… Знай же, у меня теперь есть брат, и я никогда его не брошу. А Тяу сказал, что мы должны удержать в наших руках дорогу во что бы то ни стало, по ней пойдет Народная армия. А ты заладила: уйти, уйти подальше.
Услышав имя А Тяу, Ми словно опомнилась. Ведь у нее раньше только и было близких людей что отец с матерью, но оба они давно умерли… Благодаря А Фу и его брату А Тяу она поняла, что есть на земле хорошие, добрые люди.
