Третья планета системы не охранялась, если не считать нескольких автоматических спутников, зависших на ее орбиты да систем дальнего слежения, установленных на луне этой планеты. В рабочем состоянии находился только один из спутников. Все остальные системы давно пришли в негодность, превратившись в обыкновенный металлолом. Лишь спутник, чудом сохранивший работоспособность, передавал и передавал никого не интересующие данные на мертвую лунную базу. В отличие от своей младшей сестры, планета Кармант(3), была настоящей жемчужиной этой планетарной системы, единственным в ней местом, где человек мог обитать без применения специальных технологических средств. Хотя показатель гравитации несколько превышал стандарты, но по всем другим показателям, это была планета если не «А» класса, то «В» – это точно. Уже давно в местной галактике, под отстойники перестали отводить таких хорошие миры. Время от времени раздавались протесты, что такой хороший мир отдали в распоряжение преступников и превратили его в тюрьму, но во-первых, что сделано, то сделано, а во-вторых, содержание в этом месте отвергнутых обществом людей не требовало никаких дополнительных затрат, кроме доставки их к месту заключения. Всем необходимым на Отстойнике заключенные обеспечивали себя сами, по крайней мере так официально считалось. Природные и климатические условия располагали к этому.
Обойдя широкой дугой вторую планету, крейсер, с эмблемой придурковатого сурка на борту, рылом вниз пошел к поверхности планеты Отстойника. Маневр выполнялся очень уверено и на большой скорости. Чувствовалось что пилот, если это конечно была не автоматическая система, часто совершает подобный маневр в этом месте.
Душераздирающий вой взлетно-посадочных планетарных двигателей стих. Его место заняла непривычная на корабле тишина. Именно она, смешанная с чувством неизвестности, давали неприятный коктейль чувств, действовавший на нервы не меньше, чем все проишедшее за последнюю неделю.
Лязгнули засовы и дверь разблокировалась. На пороге камеры появился служитель сурковых идеалов в неизменной униформе песочного цвета. Плазменный излучатель он держал на перевес, сжимая оружие двумя руками, впрочем именно так и предписывалось по уставу.
– Все приехали, выходи по одному, – и блестящее, четырехсантиметровое рыло оружия показало в какой именно последовательности это необходимо делать.
Пока конвоир вел плохо освещенными коридорами Роберта и его соседа, молчаливого парня, подсаженного к нему в камеру во время одной из посадок, которых Роберт насчитал одиннадцать с того момента, как его самого подобрал на Скитларе(2) крейсер сурков, конвоир не проронил ни слова, да в этом и не было необходимости – в коридоре и переходах, которыми их вели не было даже намека на ответвления или боковые проходы. Он вел только в одном направлении.
Яркое, желтое светило, зависшее на небосклоне, среди белоснежных, рваных облаков, внимательно осматривало прибывших. После темных коридоров и камер, отучивших глаза от яркого света, такое внимание до боли резануло по глазам, заставляя щуриться всех, кто покидал крейсер. Но это было не единственное внимание, проявленное к прибывшим людям. На почтительном расстоянии от корабля, где испорченная частыми посадками трава переходила в однородный растительный ковер собралась группа людей. На таком расстоянии, да еще со слезящимися глазами Роберт не мог увидеть ничего определенного, кроме того, что это были люди.
Перед крейсером вобралось уже человек семьдесят, а конвоиры все выводили и выводили, по двое, по трое, все новых и новых поселенцев. В конце концов из набралось примерно сто-стодесять человек. После этого вышел капитан. Если это и не был капитан, то не последний человек на борту корабля.
Только сейчас Роберт смог разглядеть всех, кого они подбирали по дороге сюда и все смогли посмотреть на него, хотя мало кто это сделал. Люди были в подавленном состоянии.
Тем временем выскочил сержант и стал размахивая руками красиво строить солдат, которые после соответствующего внушения, в свою очередь занялись заключенными. Несколько солдат заняли боевую позицию несколько впереди, обратив свое оружие в сторону встречающих, которых заметно прибавилось. Те ничего особенного не делали, просто стояли и смотрели. Теперь их можно было рассмотреть более детально. Различие роста, цвета кожи и одежда самого разнообразного кроя, цвета и стиля, явно указывали на то, что собравшиеся ранее принадлежали к различным мирам. Мирам, отличающимся не только культурными традициями, но и чисто физическим и физиологическим строением своих обитателей. Хотя какими бы разными они не казались, это были люди, именно люди, а не деже существа более дальнего, и более разнообразного гуманоидного типа.
