Примерно в миле от этого места мы заметили стаю диких собак, бежавших нам навстречу. Через несколько минут они увидят зебру, набросятся на нее и растерзают. Мы повернули и приехали обратно к зебре, которую, казалось, обрадовало наше возвращение. Эйс Дюприз выстрелил ей в голову. По крайней мере это была мгновенная смерть, избавившая ее от ярости диких собак и лишних мучений.
Только люди сочувствуют одинокой покинутой зебре. Большинство животных мало склонно к жалости, и они часто жестоки к своим собратьям. И все же львица посмотрит за детенышем другой львицы, пока та бродит в поисках пищи. Слон поможет раненому товарищу уйти в безопасное место и сделает большой крюк, чтобы молча погрустить над могилой погибшей подруги. Самец гориллы спит у подножия дерева, на котором устроилась на ночлег самка с детенышами.
Почти все это я видел собственными глазами, многое заснял на цветную пленку, и на каждый случай, о котором я рассказываю здесь, приходится еще пятьдесят подобных случаев, накопившихся в моей памяти за время трех путешествий по Африке. Удивительно ли, что я снова и снова возвращался туда и каждый раз оставался все дольше?
Конечно, там орды москитов, которые грозят сожрать вас живьем, тучи саранчи, такие густые, что ничего нельзя различить в десяти футах, мухи, кусающие так, будто у них вместо челюстей железные щипцы (некоторые из мух — переносчики трипаносом сонной болезни), и муравьи, способные за два часа обглодать слона. Там миллионы клещей, червей и ядовитых змей. Там бывают дни непрерывных дождей, когда нельзя заснять ни одного кадра, нельзя ехать на автомобиле, нельзя просушить одежду. Но обо всех этих неприятных сторонах Африки довольно быстро забываешь.
И наоборот, у меня очень живо воспоминание об одном вечере в сердце леса Итури, когда охотники-пигмеи вернулись домой после дневных трудов. Охота была успешной, и их странным, никогда не лающим охотничьим собакам было позволено бежать впереди. Деревянные «колокольчики» у них на шеях выбивали веселый ритм. Маленькие темнокожие охотники пели, громко переговаривались и смеялись. Размахивая крошечными луками и стрелами, они с торжеством показывали на убитую антилопу. Женщины и дети выбежали им навстречу, и вскоре наступило время пира и всеобщего довольства. Когда пища немного улеглась в желудках, пигмеи стали танцевать и не давали мне уснуть до поздней ночи.
Я вспоминаю беседы с женщинами племени ватусси, оживленными и в то же время преисполненными чувства собственного достоинства. И я снова ощущаю, когда перебираю фотографии, привлекательность женщин мангбету. Я помню, как с рыбаками вагениа удил рыбу на порогах Конго, как ловил с племенами туркана крокодилов и стофунтовых окуней в озере Рудольфа, как наблюдал неудержимую атаку копьеносцев масаи, мчавшихся на наши киноаппараты.
Я видел горы у экватора, покрытые вечными снегами, бесконечную пустыню, устланный травяным ковром вельд, курящиеся вулканы, самые восхитительные и самые голубые озера в мире, буквально миллионы птиц, в том числе стаи розовых фламинго, заслонявшие солнце.
Африка — это машина времени, которая может отвезти вас далеко в глубь веков. Она может показать вам нашу эпоху, города, фабрики и шахты и может перенести вас на поколение или два назад — в страну, где самый воздух наполнен расовой дискриминацией и разговорами о господствующей расе. Если вы хотите заглянуть в прошлое немного дальше, когда местные племена сгонялись со своих земель белыми поселенцами, вы найдете сходство с историей Америки.
Вы можете повернуть колесо истории на пятьсот, тысячу, две тысячи, даже двадцать тысяч лет назад. Древняя история и доисторические времена воочию предстанут перед вашими глазами. В Африке вы можете встретиться с существом, предки которого были дядями Адама, — с гориллой.
Но этот мир первобытного быстро сжимается. Цивилизация, почти весь XIX век отщипывавшая от него маленькие кусочки, сейчас отхватывает громадные ломти, режет его на мелкие части дорогами и опутывает остатки воздушными трассами. Во время трех экспедиций (в 1937, 1946 и 1954 годах) я наблюдал, как насильственно сокращается африканский мир. Я видел миллионы людей, за несколько десятков лет совершивших скачок от древности к современности и пытающихся сделать за два-три поколения то, что у большинства народов земли заняло несколько тысяч лет.
