Несомненно, некогда Нгоронгоро был огромным массивом, не только очень высоким, но и с очень большим основанием. И отделившаяся в незапамятные времена при гигантской катастрофе его вершина сама была большой горой. В результате взрыва образовался кратер двенадцати миль в диаметре и тридцати пяти — сорока миль в окружности! Дно кратера — плоская равнина площадью сто квадратных миль, находящаяся в двух тысячах футов ниже его края. Там на плодороднейшей почве могут произрастать самые нежные и требовательные растения.
Хотя я знал о величине Нгоронгоро, при первом взгляде на него на рассвете у меня захватило дух. Косые лучи солнца отдаляли все предметы, и противоположный край кратера, освещенный ярким утренним светом, казалось, находился в пятидесяти милях от меня. Конечно, мне довелось видеть горные долины поглубже и пошире воронки Нгоронгоро, но здесь впечатление усиливалось тем, что склоны кратера образовывали круг, замыкающийся у моих ног. Окинув взором края Нгоронгоро, вы понимаете: это гигантское блюдо, заполненное буйной растительностью, — кратер, а не долина.
Иногда на рассвете из-за тумана или дымки растительность плохо видна. Вскоре под яркими лучами солнца туман начинает рассеиваться, и сквозь него проглядывают все большие и большие участки, покрытые зеленью, но дымка придает всему ландшафту фантастический оттенок, и все кажется миражом, видением, вызванным волшебными заклинаниями. Это чувство не покидает вас весь день, когда на смену туману приходят белые облака, низко парящие над краями кратера.
На первый взгляд дно кратера кажется огромным гладким зеленым ковром. Но потом вы замечаете кое-где на нем небольшие холмы и более темные пятна — клочки леса. Вглядевшись внимательнее, вы заметите и солнечные блики на поверхности вьющейся внизу реки и двух довольно крупных озер. Во время первого путешествия я разглядел в бинокль многотысячные стада, пасшиеся на травянистой равнине. Они были так далеко, что я не мог определить вида животных, но количество их изумило меня. Когда я побывал на горе в последнее путешествие, стада поредели, и недалеко от них я заметил гурты домашнего скота масаев.
В 1937 году трое проводников-масаев сопровождали меня и Цезаря при спуске на дно кратера. Недалеко от края кратера на его внутреннем склоне начинаются густые заросли кустарников и невысоких деревьев. Мы шли по тропе, которую, по словам наших проводников, проложили носороги, углубились в заросли, и равнина скрылась из виду. Масаи предупредили нас, что при крике «фару!» надо лезть на ближайшие деревья. С носорогом не желают связываться даже масаи. Но за все время спуска мы не увидели ни одного зверя — вероятно, шум, с которым мы продирались сквозь чащу, распугал все живое. Неожиданно спуск и кусты кончились, и мы очутились на ровном дне кратера, терявшемся вдали.
Дальше наш путь пролегал через зеленый луг, густо заросший клевером, который упруго выпрямлялся, едва освободившись из-под наших ног. Он был низко объеден, как под линейку, и вскоре мы увидели кем. Справа от нас кормилось несколько сот зебр, а немного впереди их — стадо гну, нередко пасущихся вместе с зебрами. Гну тоже спокойно насыщались. Они заметили нас, но, так как мы не стали приближаться к ним, наше присутствие не очень встревожило их. Я остановился, чтобы сделать несколько снимков, и гну вернулись к своей жвачке. Когда мы двинулись дальше, ближайшая к нам гну сочла это опасным и неторопливо затрусила прочь, а за ней последовали ее подруги. Зебры, увидев это, решили порезвиться и поиграть с гну в салочки, и несколько минут кратер приглушенно гудел от стука копыт по влажной земле.
Мы миновали рощу акаций и очутились на лугу, покрытом белым и красным клевером, поднимавшимся выше наших лодыжек. Он рос так буйно, что его хватило бы на прокорм всех животных кратера. А Нгоронгоро буквально кишел зверями. По оценочным данным, в то время в нем обитало от семидесяти пяти до ста тысяч животных, и большинство их никогда не покидало кратер. И зачем им покидать его? Здесь есть все, что нужно зверям: пища, вода, солнце, тень, место, где можно укрыться от преследователей. В Нгоронгоро обитают зебры, эланды, жирафы, топи, водяные, камышовые и лесные антилопы, стейнбак, импала, газели Томпсона и Гранта, дукеры, дик-дик, гну, ориби, страусы, шакалы, гиены, леопарды, слоны, носороги, бегемоты, буйволы, гепарды, бабуины, цесарки, дрофы, перепела и крупнейшие из африканских львов с великолепнейшими гривами.
