Во всяком случае в религии определенно есть нечто такое, что идет на пользу верующим. И это относится не только к монахиням. В десятках исследований было показано, как религия и духовность помогают мирянам справляться с разными жизненными трудностями, включая рак, сердечную недостаточность, почечную недостаточность, депрессию, избыточный вес, тяжелые психические расстройства и даже мелкие проблемы, с которыми люди сталкиваются ежедневно.
Следует упомянуть, что никто из ученых не говорит о вреде неверия для психического и физического здоровья. Но при этом во многих случаях наличие искреннего чувства веры может оказаться весьма полезным. Оно даже может спасти жизнь; так или иначе, оно продляет ее на несколько лет, как это случилось с монахинями конгрегации «Школьные сестры Нотр-Дам». Что касается Джеймса Кэмерона, даже если мы поставим под сомнение возможность божественного вмешательства, якобы спасшего его от кровожадной толпы любителей линчевания, нельзя не согласиться, что обретенное им чувство веры наполнило его жизнь смыслом, дало ему новые возможности для приложения сил и в конечном счете помогло изменить мир к лучшему.
* * *
Джеймс Кэмерон, теперь уже молодой человек чуть старше двадцати, стоял в одиночестве в заставленной пустыми складными стульями комнатке для общественных мероприятий в городе Андерсон в штате Индиана. Он не знал, придет ли кто-нибудь сюда в этот вечер или трусость снова возьмет верх. Линчевание в Марион и преступление, в котором он был замешан, лишили какого-либо смысла все, что он прежде знал о жизни. Он провел год в заключении, ожидая суда, а затем — четыре долгих года в тюрьме, не только заново открывая в себе веру, но и размышляя о ее значении в современном мире. Что бы это ни было — вмешательство Бога или внезапное сочувствие толпы, которая поначалу казалась совершенно безжалостной, — он, оказавшись перед лицом смерти, сумел каким-то загадочным, чудесным образом выжить. Для Джеймса было важно не столько то, как именно он спасся, сколько почему.
С течением времени причина становилась все более очевидна для него. Он чувствовал, что Бог поручил ему важную миссию: превратить страдания, чувство вины и гнев в нечто действительно стоящее — стремление изменить мир к лучшему. Пережитое пробудило в Джеймсе веру, которая только крепла со временем. Объяснить это так же трудно, как и загадочное спасение.
Если верить его собственным рассказам и данным исторических документов, своим обращением в католицизм Джеймс был обязан удивительному стечению обстоятельств. Как только толпа линчевателей отпустила его, полицейские усадили Джеймса в машину и из соображений безопасности увезли из Марион в соседний городок Андерсон. «Тамошний шериф, он сыграл важную роль во всей этой истории, — рассказывает борец за гражданские права и исследователь биографии Кэмерона Фрэн Каплан. — Шерифа звали Бернард Брэдли. Он был хорошим человеком. Он заботился о мальчике. Шериф был набожным католиком, так что он не мог быть членом ку-клукс-клана». Чтобы дать Джеймсу возможность восстановиться после побоев, шериф Брэдли перевел его в разряд надежных заключенных, пользующихся доверием администрации. Это означало, что до суда он мог на время покидать тюрьму. Он даже нянчился с детишками шерифа. Когда в 1931 году жюри присяжных, состоявшее исключительно из людей с белым цветом кожи, признало его виновным в пособничестве в убийстве Клода Дитера, доверительные отношения между ним и шерифом Брэдли сохранились. Брэдли умер от рака довольно молодым, но Джеймс всегда помнил о его доброте.
Эта доброта резко контрастирует с жестокостью, которая разделяла представителей разных рас в Америке. Да, Джеймс отправился в тюрьму за участие в уголовном преступлении, однако люди, от чьих рук погибли Томас Шипп и Эйб Смит, так и не предстали перед правосудием. Проблема не в том, что эти два парня не были виновны в преступлении, а в том, что это не давало разъяренной толпе права казнить их без суда. Америка погрязла в расовых предрассудках, которые не только приводили к линчеванию мужчин и подростков, но и находили самые разнообразные проявления в повседневной жизни, становясь чем-то обыденным. «Я понял, что дошел до последней черты в конфликте света и тьмы, добра и зла и перешагнул через нее», — пишет Джеймс в автобиографической книге «Время страха» (A Time of Terror). Ожидание близкой смерти и вмешательство загадочной силы, заставляющей вспомнить о Боге, укрепили его веру и пробудили в нем жажду действия. «Я благодарил Господа за все — деревья, траву, цветы, птиц в небе, животных на пастбищах, за свое измученное тело и несовершенный ум, который снова обрел ясность, — продолжает Джеймс. — С верой в душе и не сходящей с уст молитвой я был полон решимости следовать по предначертанному свыше пути, никуда не сворачивая… Я был молод — двадцать один год, так что у меня было время собрать из разрозненных кусочков своей прежней жизни нечто прекрасное, стоящее, угодное Богу».
