– Процесс инфузии запущен в шестнадцать двадцать две по времени Зиндаррии. Ожидаемое время завершения – шестнадцать сорок пять. Синергия уже ощущается. Закрепить ремни!
Вокруг тела, предплечий и ног зиндаррианца затянулись крепкие ленты, не позволяя телу, которое едва заметно колебалось, сдвинуться с места. Мужчина стиснул зубы, ощутив первую волну изменений, и едва сдержал стон от боли, которая прокатилась со второй волной по телу. Чувствовалось, что мозг противится столь бесцеремонному воздействию, отторгая чужеродные элементы, но тело словно знало, как их использовать, умело встраивая совершенные, казалось бы, цепочки нуклеиновых кислот.
– Изменения начались, – едва боль позволила говорить, хрипло продолжил вести дневник Дэвид.
Решающий этап лишил зиндаррианца не только сил терпеть боль, но и сознания, что отчасти стало спасением. И когда миновало время, отмеченное Дэвидом для завершения процедуры, раздался ультразвуковой сигнал, благодаря которому зиндаррианец пришел в себя. Отдав новую команду и получив свободу, мужчина некоторое время оставался недвижным и даже не открывал глаз, но второй сигнал заставил действовать вновь, чтобы завершить начатое. Поднявшись, Дэвид приблизился к продолжающей спать землянке и склонился над ней, приблизив свое лицо почти вплотную. Казалось, его фантомное тело отделилось, слившись с женским, тогда как губы физического тела почти касались, но так и не притронулись к губам Алиры. Девушка резко вздохнула, выгнулась дугой и мелко задрожала. Контуры ее тела на долю секунды потеряли четкость, будто оно пыталось переместиться в пространстве. Но уже через минуту зиндаррианец выпрямился, чтобы отойти и устало опуститься в кресло.
– Процесс изменений стабилизирован. Связь оформилась и стала двусторонней.
Очнувшись, будто вынырнула из темной воды, Алира не сразу поняла, что происходит. Обнаружить себя в каюте межгалактического лайнера, судя по обстановке, обнаженной, пусть и прикрытой одеялом, да еще в обществе незнакомца, оказалось не слишком приятно и совершенно неожиданно. Мужчина спал, откинувшись на высокую спинку мягкого белоснежного кресла, которое больше подходило для кабинета ректора, чем для космического корабля. И это точно был не офицер, обеспечивающий ее транспортировку. Внешне, насколько можно было судить по доступному обзору, почти не отличимый от человека, разве что слишком высокий и с чрезмерно развитой мускулатурой, будто являлся спортсменом. Подобное на Земле давно стало редкостью, люди предпочитали развивать интеллект часто в ущерб физическому состоянию. Исключением были военные и кинетики, поскольку от них требовалось иное. У каждого свой функционал, как любили говорить в академии. Темно-русые волосы мужчины обрамляли бледное лицо, довольно резкие черты которого показались знакомыми. Но тот ли это синеглазый или просто другой похожий зиндаррианец, Алира определить не могла. Слишком коротким выдалось знакомство, которое, по сути, и не состоялось, а после… Кажется, во время перелета на космодром она почему-то уснула, довольно крепко и с какими-то странными снами, да еще вновь мучила жажда, с каждым мгновением приближаясь к определению «нестерпимая». Кто был рядом – ее опекун, охранник или даже муж, понять не представлялось возможным, но почему-то то, как этот зиндаррианец держал ее руку, совершенно не раздражало, даже наоборот… Вот только насладиться минутой фантазии, в которой в новой жизни все окажется не так уж страшно и плохо, не пришлось, мысли о воде заставили действовать.
– Эй! – вначале тихо позвала Алира, а после, не дождавшись реакции, крепко сжала руку спящего. И вздрогнула, когда синие глаза распахнулись, удивившись даже более, чем в первую их встречу.
И слова замерли в горле, когда по телу распространилась волна, будто через место контакта проходил электрический ток. Мысли хаотично кружились, словно вихрь снежинок, бросая в жар и холод попеременно. Рефлексы кричали о том, что следует разомкнуть цепь, но рука лишь крепче сжала мужскую, не желая этого. И, постепенно погружаясь в темно-синий океан чужих глаз, в котором бушевала самая настоящая буря, Алира пыталась понять, что же с ней происходит. Это не была любовь с первого взгляда, в подобную глупость она не верила, да и сердце сразу возмущенно забилось чаще, напомнив об Илиодоре. Не страсть, это тоже можно было понять по реакции тела на незнакомца, продолжающего хранить молчание. Только расставаться с ним не хотелось, словно этот зиндаррианец был самым близким существом, рядом с которым уютно и безопасно даже в эпицентре самой настоящей майской грозы.
