Брайанна молилась, чтобы он не ошибся.
К вечеру третьего дня после спасения она не выдержала и отправилась на поиски Атрея. В мастерской, где она рассчитывала найти его, ванакса не оказалось, не было его и в пещерах под дворцом.
Войдя в храм, Брайанна помедлила, а потом легко прикоснулась к каменной стене, поросшей мхом. Прохлада стены не удивила ее: Брайанна до сих пор отчетливо помнила все, что сумела почувствовать лишь благодаря Атрею.
В память ей врезалось и то, что происходило у подземного источника.
Легкий ветерок пронесся по храму, пошевелил подол туники. Брайанна медлила, удивленная тем, что на душе вдруг стало легко. Так легко, что она могла бы мирно уснуть, если бы не настойчивое желание отыскать Атрея.
Хватит ли ей смелости поискать его в покоях, как когда-то прежде? Выйдя из дворца, она засмотрелась на усеянное капельками звезд небо. Луна съежилась до тоненького желтого ломтика, сияние которого почти затмевали созвездия. Метеорит пронесся по небу пологой дугой и скрылся из виду.
В такую ночь хорошо любоваться звездами. Астрономы Акоры, преданные своему делу мужчины и женщины, привыкшие спать днем, наверняка трудятся в обсерватории. Но смотреть в небо можно и с крыши дворца.
Брайанна быстро поднялась на крышу. Здесь было темно – фонари мешали бы астрономам. Но глаза Брайанны вскоре привыкли к темноте.
Она подошла к краю крыши, обращенному к Илиусу, села и вдруг поняла, что рядом кто-то есть.
– Я тебя ищу, – произнес Атрей.
Звезды освещали его скульптурное лицо, широкие плечи и грудь. Он двигался с непринужденной грацией большой кошки.
Ее переполнило влечение. Вместо того чтобы бороться с ним, она обратила взгляд на звезды.
– А я – тебя. Как прошло собрание?
Он сухо засмеялся и присел рядом, вытянув перед собой длинные ноги.
– Все еще идет. Больше добавить нечего. Брайанна озадаченно нахмурилась:
– «Гелиос» и совет никак не могут договориться?
– Да нет, они прекрасно ладят. Каждая сторона считает другую надменной, напыщенной и безмозглой.
– Но они хоть чего-нибудь добились? Он задумался на миг.
– Крики уже смолкли – наверное, главные крикуны осипли.
– Атрей... – Она понимала, что этого вопроса не избежать. – Зачем тратить столько сил, если Акора уже обречена?
Его удивление было неподдельным.
– Обречена?
– Ты забыл про вулкан? Он ответил не сразу.
– Или про то, что я его видела? Как ни странно, он заулыбался:
– И пришла к выводу, что Акора в опасности?
– А разве нет?
– Брайанна, эта лава бурлит под землей уже более трех тысячелетий. Огненное озеро появилось в пещерах через десять лет после извержения. О нем не говорили только, чтобы понапрасну не тревожить народ. Но все ванаксы лично наблюдали за огненными недрами острова, и я в том числе. Лава в озере то прибавляется, то убывает, но равновесие – за неимением лучшего слова – сохраняется уже много веков.
От облегчения Брайанна ослабела.
– Мне следовало знать... – прошептала она.
– Что я не стал бы скрывать от народа грозящую Акоре опасность? Что сделал бы все необходимое, лишь бы спасти подданных? Да, тебе следовало знать.
– Атрей, прости меня. – Она чувствовала себя глупо. Поток лавы Дейлос обратил себе на пользу – чтобы убеждать легковерных акоранцев, что дух страны сердит на Атрея. В это Брайанна ни за что бы не поверила, но опасность считала несомненной.
Он поспешил успокоить ее:
– Тебе не за что извиняться. На самом деле это я должен извиниться, потому и разыскивал тебя. – Он перевел дыхание и с расстановкой произнес: – Брайанна, ты себе представить не можешь, как я сожалею о гибели твоих родителей.
– Я знаю, ты исполнял долг, – выговорила она и вдруг поняла, что в самом деле так считает. Атрей действовал не по своей воле. Жизнь порой бывает чудовищно несправедлива. Иногда хорошие люди гибнут по прихоти слепого случая.
– Да, но это не оправдывает мое преступление. И то, что я скрывал от тебя правду.
Думать о суровой правде жизни, рассуждать о ней наедине с собой – это одно дело. А слышать о ней из чужих уст – совсем другое, в чем Брайанна сейчас убедилась.
– Опять долг.
– Да, долг перед Акорой. Ни о чем другом я не думал с тех пор, как стал ванаксом. Я помнил, как не хотелось мне браться за эту работу, и потому выполнял ее со всей тщательностью.
