Примерно такое же письмо Варя послала и председателю Туруханского Горсовета.
После чего она решила спокойно ждать ответа.
* * *
Ответ пришел. Только не от тов. Хрущева. Может быть, он был слишком занят или не считал для себя удобным вступать в переписку с мюнхенской девочкой.
Но председатель Туруханского Горсовета тов. Челкаев прислал «официальное отношение», копию которого я бережно храню и со временем надеюсь передать в архив Ейльского университета.
Вот текст этого документа:
Товарищ Варя!
Ваше письмо, в котором вы просите о переводе г-ки Орловой П. М. из особого спецрайона в район с умеренным климатом, я получил.
И Ваше письмо, и мое личное соображение по этому поводу, выраженное в письменной форме, я отослал в соответствующую инстанцию.
Будем надеяться на благоприятный исход.
Я хочь не из «влиятельных», но уверен, что с моими выводами соответствующие лица согласятся и напишут в ту инстанцию, от которой зависит судьба г-ки Орловой.
В отношении же обещанной Вами за меня и моих детей молитвы к Богу, о ниспослании нам счастья, здоровья и попасть на работу в Москву, я хотя и атеист, но скажу Вам, что каждый человек должен сделать то, что обещал. На Ваш вопрос как звать моих детей отвечаю: Вера, десять лет, моя единственная дочь, которая много месяцев больна.
В заключение скажу, что Вы правы, написав, что коммунисты имеют одинаковые сердца, что и беспартийные, что у каждого коммуниста была или есть своя мама, и что отголоски человеческой души коммунисты должны иметь.
С ком. приветом Челкаев
Печать
* * *
А еще через месяц пришло письмо от бабушки.
Здраствуйте дорогие Иван Николаевич и Лидия Петровна, Варюся и Павлуша, писала Орлова. С Новым Годом вас поздравляю. Желаю вам всех благ жизненных в Новом Году. Сообщаю вам, что я нахожусь в другом месте, на юге Урала, а это для моего здоровья лучше. Чудо-то совершилось. К бараку, где я раньше проживала, не помню какого числа подъехали две халабуди как там их называют запряженные собачками серыми. Из одной вышел большой, т. е. начальник в большом кожухе и повственниках, по этому мы и судим, что он «большой», и здесь чыны определяются по кожухам. Зашел в комнату и позже зашел с нашим «малым» в наш барак. Я была больная и не приподнялась. Большой подал мне руку после того, как малый сказал мне, что вас Орлова перевядут в другой район. Я очень взволновалась, но приехавший успокоил меня и сказал, что у вас есть сильная рука в Москве и вас переводят в район местного значения и поздравил миня подав руку. Все падружки плакали и мне уже не хотелось расставаться. Потом миня одели и дали кажух и повстянки и они миня спасли в дороги. Ехали долга на санках халабуде, потом лошадьми и позже товарным поездом и потом автом наихуже было ехать автом и я теперь работаю на кухне завода, мне теперь хорошо. Хочь выгрелась и каши пшенной наелась досыта, картошки здесь нет и писать можно без ограничений. Минутку миня вызывают в контору кто-то приехал.
П. Орлова
И вот второе письмо бабушки:
Дорогая семья Бережко!
Здраствуйте! Варюшка, вот ты какая! Я сразу по-парядку. Божа мой, счего же начать? Получили вы мое первое письмо из… на двух листках старой бумаги? То письмо я отдала кожуху который кричал — в кого письма? Давайте письма! И я отдала письмо и один рубль на марки, пошла тогда на вызов в комнату. На меня все както взглянули и потом повели в кабинет, где сидел незнакомый мущина с серыми глазами в костюме Гулаг. Поздоровался со мной дисциплинарно-вежливо и потом многа умно убедительно говорил. Всего не запомнила и он прав: я изменила Родине, струсила и передалась на сторону врага, выехала в Германию, работала на фашистов — за что получила законные наказания. И вот ради миня в тундру, в вьюгу, в страшные морозы, посылают ответственных работников-орденоносцев, сначала одного, потом другого. Приговор смягчают, в теплую кухню на работу устраивают, человечество проявляють. Есть о чем подумать. И пожалеть.
И он с серыми замечательными глазами сказал: Я вам не диктую, пишите что хотите, я сам сдам ваше письмо на почту без проверки, только напишите Варе Петровой, что большевики не такие, как их описывают буржуазные барзаписцы. На мой вопрос: «Какая Петрова?». Да та, которая писала Никите Сергеевичу Хрущеву и в Туруханск. Петрова? переспросила я, такой не знаю.
