— Ну вот вы и попытались! — радостно объявил за их спинами Алекс, о котором все на время забыли. — Теперь все знают, кто здесь главный. Поздравляю, мастер Ксеронтнас! Салют в вашу честь!
Что-то мелкое подлетело в воздух, раздался хлопок и сразу запахло дымом. И тут из отремонтированной системы безопасности на них посыпались белые хлопья пены.
Суэльские Республики, Эндоба, 20 день чью.
После того случая на арене Ален боялся спать: стоило сомкнуть веки, как он тут же проваливался в странную комнату с живыми статуэтками. Царившая там тишина так давила на душу, что Алену хотелось выть — вот только своим голосом во сне он не владел. Как, впрочем, и руками, иначе точно расколотил к кометам все, до чего смог бы дотянуться. Ему только и оставалось брести вперед в вынужденном безмолвии. Стоило лишь на миг поймать взгляд какой-нибудь фигурки — и сон тут же обрывался. Ален не понимал, что именно пугает его при встрече с живыми глазами статуэток, но факт оставался фактом — просыпался он резко, в холодном поту, зачастую с криком. После третьего кошмара Ален стал колоть себе стимуляторы, но очень скоро доктор категорически запретил парню пользоваться ими. Но разве Ален стал его слушать? Он попросту украл пару ампул и шприц, а затем отправился навестить мирийский трофей, который как-то незаметно уже стал его лучшим другом.
Ричмонд уселся напротив крио-бокса и, закатав рукав, вколол себе двойную дозу. Некоторое время после укола мир все еще плыл перед глазами, потом резкость восстановилась. Пожалуй, с этим и правда пора заканчивать, пока не довел себя до сумасшествия. Он прижался к прохладному стеклу, собираясь рассказать «другу» очередную историю, как за спиной послышался звук открывающейся двери. Обернулся, но никого не увидел — мир снова поплыл, проигнорировав лошадиную дозу стимулятора. Надо бы встать и найти себе еще одну.
— Кто-нибудь, спросите меня, зачем я это делаю, — еле слышно прошептал Ален, положив руку на бокс.
— Спрашиваю, — раздался от дверей голос Макса Йорена. — Зачем?
Часто-часто забилось сердце: еще бы, не каждый день тебя ловят с поличным. Зато картинка перед глазами одумалась и вернулась на место. Он встал и нарочито бодро вытянул руку в приветственном жесте. Рука дрожала, выдавая своего владельца с головой.
— Макс, — улыбка вышла кривой и жалкой, словно у частично парализованного больного, — давно прилетел?
— Двадцать или тридцать минут назад.
Ален кивнул, словно сему факту требовалось подтверждение. В желудке заурчало, на что Йорен улыбнулся и покачал головой.
— Пошли поужинаем, горе ты наше.
У Макса на каждой планете, даже если он ее ни разу не посещал, находился любимый ресторан. Вот и сейчас ему вздумалось поесть в подобном. Ради прихоти приятеля пришлось тащиться на другой континент: конечно, там ведь лучшие марры подают! Но заказывать их Йорен не стал. Ричмонд тоже: ему попросту не дали меню. Неизвестно, что взбрело в голову Йорену, но тот, словно фа-сонондо, быстро просматривал меню на выданном официантом ММ и выбирал блюда, которыми хотел накормить Ричмонда.
Что он только не заказывал: и бульон, и суп с какими-то моллюсками, и яичную лапшу с ореховым соусом, и жаркое из трудно произносимой деликатесной твари, и штук пять разных салатов… Сейчас Йорен был похож на заботливую бабушку, жаждущую накормить своего любимого внучка.
После пары бесплодных попыток остановить приятеля Ричмонд махнул рукой, откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
Ален не сразу сообразил, что успел задремать. И когда большая черная кошка осторожно взяла его руку в зубы и повела за собой, ему показалось, что все происходит на самом деле. Вот Йорен до сих пор выбирает десерт и напитки, словно после всего заказанного у него останется место в желудке. Вот довольный управляющий приветствует богатых гостей, разместившихся за столиком у окна. Светлый коридор, ведущий в уборную, замерцал, подался рябью и исчез вовсе. Вместо него Ален оказался в просторной спальне, погруженной в полумрак. Возле ног валялся полный мужчина со вспоротым животом, его губы в ярости шептали: «Ты заплатишь». Парень перевел взгляд на свободные от кошачьих зубов руки и обнаружил, что они заляпаны чужой кровью. «Ты заплатишь, крылатый ублюдок, — не успокаивался толстяк; видимо, злость помогала ему справиться с болью. — Я тебя!.. А уж что с ней сделаю!» С ней? И действительно, в углу сидела зареванная девушка с кровоподтеками на лице. Значит, Ален защищал ее, из-за чего убил человека. Но почему этот без минуты труп ему угрожает?
