Ричард считал, что залог успеха в его профессии — это прежде всего скрупулезный учет всех, даже малейших деталей.
Одри принялась старательно водить ручкой по бумаге. Она напоминала прилежную школьницу, и Ричард в который раз поразился ее трогательной беззащитности. Тонкие, как ветви молодых деревьев, руки, точеные ножки с маленькими изящными ступнями. Ричард поймал себя на том, что откровенно любуется Одри, и тут же одернул себя — разве может мужчина любоваться женщиной, беременной от другого мужчины? Нет, определенно нет.
Роскошные волосы Одри, закрывшие сейчас ее лицо, были в дюйме от носа Ричарда. Он уловил их запах — легкий, свежий. Это грейпфрут — отчего-то решил он и вновь вдохнул их аромат.
Ричард поймал себя на том, что опять рассматривает Одри. У нее был изумительный профиль и нежная кожа, которую ничуть не портили редкие веснушки. Ничего, сказал себе Ричард, словно оправдываясь, я сейчас кто то вроде адвоката и должен знать о своей клиентке все — ведь в глазах, в выражении лица зачастую оказывается больше правды, чем в словах.
Когда Одри наконец закончила писать и выпрямилась, ее лицо неожиданно резко побледнело, и она, застонав, схватилась за край стола.
Ричард вскочил со своего кресла и подбежал к ней. Он подхватил ее в последний момент, когда она уже вот-вот готова была упасть. Его рука оказалась на животе Одри, где урождалась новая жизнь, и Ричард испытал благоговейный трепет от своей секундной сопричастности к великой тайне.
— С вами все в порядке? — спросил он грубовато, пряча свои чувства.
— Да, спасибо. — Одри слегка задыхалась. — Просто голова закружилась, вот и все. Ничего страшного.
Ричард подвел ее к креслу и осторожно усалил в него. Присев перед Одри на корточки, Ричард внимательно вгляделся в ее лицо. Оно все еще было очень бледным, под глазами залегли глубокие тени.
— С вами уже случалось такое раньше? — спросил он.
— Иногда, — уклончиво ответила Одри, проводя языком по пересохшим губам.
Она прикрыла глаза и откинулась в кресле. Ричард поднялся, подошел к столу для совещаний и взял с хрустального подноса стакан и бутылку минеральной воды. Открыв бутылку, он наполнил стакан и протянул его Одри.
— Спасибо, — прошептала она, сделав несколько жадных глотков.
— Вы как следует питаетесь?
— Сегодня просто плохой день. — Снова уклончивый ответ.
Ричард вновь присел перед Одри на корточки.
— Что вы сегодня ели?
Одри выпрямилась в кресле.
— Мне уже гораздо лучше.
— Не думаю. Вы все еще очень бледны. Вы не перегружаете себя? А витамины принимаете? Сколько часов в сутки вы спите?
Одри вскинула брови.
— Что за допрос? Вы, кажется, не врач, мистер Андервуд.
— Извините, — отступил Ричард. Он еще раз внимательно посмотрел на ее бледное усталое лицо. А что, если Одри упадет в обморок, когда встанет с кресла? Ричард посмотрел на часы — рабочий день закончился. — Я провожу вас до машины, когда вы немного придете в себя.
Одри покачала головой.
— Я езжу на метро.
— Тогда я отвезу вас домой на своей машине.
— Ричард, вы очень любезны, — Одри допила воду и, потянувшись, поставила стакан на край стола, — но мне уже гораздо лучше и, уверяю вас, я в состоянии самостоятельно добраться до дома.
— Одри, — терпеливо сказал Ричард, — вы только что едва не упали в обморок. Вы беременны, устали, наверное, голодны. Вам нельзя сейчас ехать на метро или на автобусе — вам снова может стать плохо. В вашем положении…
Одри упрямо сжала губы.
— Мне не нужен опекун.
Ричард закатил глаза.
— Одри, поймите, из-за своего упрямства вы рискуете не только своим здоровьем, но и своим ребенком.
Глаза Одри расширились, и она поспешно схватилась за свой живот, словно защищая свое еще не родившееся дитя.
— Запрещенный прием, — пробормотала она, осуждающе глядя на Ричарда.
Он пожал плечами и улыбнулся.
Одри нахмурилась, раздумывая.
— Ну хорошо, — сказала она наконец. — Вы, наверное, правы. К тому же в метро в этот час полно народу.
— А у меня в машине просторно и спинку сиденья можно откинуть, — в тон ей подхватил Ричард. — Ну же, соглашайтесь!
Одри подумала еще мгновение, затем строго подняла вверх маленький пальчик с безупречным маникюром.
