— Даже повторить то представление?
— Даже повторить то представление.
— Надеюсь, нам удастся обойтись без этого.
— Честно говоря, я тоже.
Наконец перелет закончился. Манншенновский Движитель «Поиска» был остановлен, инерционный двигатель работал на холостом ходу — только для того, чтобы поддерживать на борту минимальный уровень гравитации. «Дальний поиск» лег на орбиту и поплыл над одинокой планетой — сферой в голубых и зеленых пятнах, висящей в темноте. Пришло время доставать карты — старые и новые, которые Граймс составил собственноручно при содействии офицеров «Меча Приграничья».
— Здесь, — произнес коммодор, касаясь коротким указательным пальцам в нижний угол карты, — находится космопорт. Вернее, находился — сейчас на его месте просто воронка. Кому-то или чему-то понадобилось покончить с «Благочестием», уж извините за каламбур. А вот здесь город — он называется Эндерстон, стоит на восточном берегу реки Усталой.
— Даже самые усталые реки порой добираются до моря, — заметила Соня. — Похоже, первопоселенцы были жизнерадостные ребята.
— Я уже говорил тебе: здешнюю атмосферу трудно назвать праздничной. А здесь, на берегу Сумеречного Озера, есть спортивный стадион, туда приземлялся «Меч Приграничья». За неимением космопорта пришлось довольствоваться этим местом — все же лучше, чем ничего.
Он оставил карту и подошел к огромному экрану, на котором красовалось крупномасштабное изображение планеты.
— То, что вы только что видели, располагается к востоку от утреннего терминатора. Вот эта линия вроде буквы «S» — река Усталая, а это пятно, похожее на осьминога, который попал под каток — Сумеречное Озеро. Город слишком зарос, и его отсюда не видно.
— Ты у нас главный, — сказала Соня.
— Совершенно верно. А посему я полагаю, что кое о чем стоит позаботиться заранее, — он повернулся к старшему помощнику. — Коммандер Вильямс, курс на место посадки.
— Место посадки выбрано, сэр.
Офицеры заняли противоперегрузочные кресла и пристегнулись. Через секунду ожили динамики интеркома.
— Всем приготовиться к посадке! Всем приготовиться к посадке! Всем бездельникам — разойтись по каютам!
И тут же взвыли поворотные гироскопы. Корабль начал разворачиваться, пока не образовал относительно поверхности планеты четкий перпендикуляр. Почти сразу он начал снижаться, но выпущенные им ракеты-зонды обогнали его и уже входили в верхние слои атмосферы. Еще немного — и над каждой раскрылся парашют, а сзади тянулся длинный, бесконечно длинный шлейф белого дыма.
«Дальний поиск» уверенно опускался — не слишком быстро, не слишком медленно. На какое-то время Граймс позволил себе нечто вроде действительно свободного падения. Но едва первая из ракет повернула на запад, попав в струйное течение, коммодор запустил подруливающие двигатели. Корабль опускался все ниже и ниже. Казалось, он по-прежнему свободно падает под собственным весом — но эта бесконтрольность была мнимой. Картина на экране обзорного монитора менялась. Теперь внизу можно было разглядеть город — скорее, скопление развалин — на берегу реки. Рядом, ближе к озеру, виднелся четкий овал — тот самый стадион. Среди индиговой поросли еще можно было разобрать надпись «Eau de Nil»*5. Последняя ракета полетела вниз, толстый шнур дыма, тянувшийся за ней, был почти вертикальным. Пушистый хвост пламени постепенно темнел и исчезал.
Граймс вздрогнул. Ощущение дежа вю было необычайно сильным и зловещим. Но, черт возьми, он действительно видел это прежде! Он уже бывал здесь. Место посадки было выбрано чуть иначе — но в остальном все повторялось до мелочей, даже ракеты падали также медленно, словно нехотя. И снова ему почудилось, что он чувствует присутствие неких сверхъестественных сил. Враждебных или доброжелательных? Ясно было одно: они собрались здесь, чтобы не допустить посадки корабля.
И все же корабль приземлился.
Это был самый легкий толчок, самый тихий скрип, самый мягкий вздох амортизаторов, с которым огромная масса корабля когда-либо опускалась на три опоры своего посадочного устройства.
Корабль приземлился.
— Двигатели — стоп! — мягко произнес Граймс. Звякнул колокольчик корабельного телеграфа, генераторы инерционного двигателя что-то пробормотали, обращаясь сами к себе, и смолкли. Корабль приземлился. Шелест вентиляторов не нарушал, а словно усиливал тишину.
