Я взбиралась на холм за больницей, чтобы попасть на собрание Клуба Лоис.
Бывают вообще клубы у носителей других имен? У Рейчел точно нет. Может, у Персефон есть? Короче, у нас, у Лоис, есть свой клуб. Серьезно! У него несколько филиалов по всей стране.
Моя бабушка Лоис Ламотт была членом самого первого Клуба Лоис, в Милуоки. Потом она переехала в Детройт, поближе к дочери и внучке-тезке, там встретила в очереди в магазине еще одну Лоис, и вместе они основали детройтское отделение клуба. Они даже поместили объявление в газете! Я посетила одну из первых встреч клуба, и у меня до сих пор хранится отсканированная фотография: шесть седовласых женщин по имени Лоис склонились над запеленутым, как буррито, младенцем — тоже по имени Лоис. На лицах женщин застыло умиление, а вот буррито рыдает.
Единственное мое настоящее воспоминание о Клубе Лоис относится ко времени, когда мне было лет семь или восемь. Я помню сухой цветочный запах дома у чьей-то бабушки и дикий хохот — по крайней мере, на мой тогдашний взгляд: я была стеснительным ребенком. Я ретировалась в соседнюю комнату и стала играть в приставку. Еще одна Лоис — в упор не помню какая — увязалась за мной и минут десять стояла у меня за спиной и молча глядела в мерцающий экран.
Бабушка умерла, когда мне было десять, и все мои подростковые годы мама периодически ненавязчиво интересовалась, не думала ли я сходить на встречу клуба. Я не думала. Без бабушки Лоис это было просто немыслимо. Да и, по правде говоря, я не знаю, долго ли просуществовало детройтское отделение после ее смерти.
Поэтому, приехав в Калифорнию, я не то чтобы тут же кинулась искать Клуб Лоис. Это не было ни первой моей мыслью, ни второй, ни триста двадцать пятой. Это мама прислала мне ссылку. «Я тут на днях вспомнила про бабушкин клуб, — писала она, — и смотри, что нашла!» Это была ссылка на сайт клуба, где сообщалось о существовании филиала в СанФранциско…
Возможно, я бы не так рвалась познакомиться с остальными Лоис, если бы не проводила дни напролет в компании циничных призраков в «Дженерал Декстерити». По сравнению с этим потусоваться с горсткой одноименных пожилых леди показалось мне чудесной перспективой.
Встреча проходила в доме с темной черепичной крышей в довольно труднодоступном районе, куда надо было забираться по укромной лестнице, поднимавшейся от Парнассусавеню. Я прогулялась по Фарнсуорт-лэйн мимо Вудленд-Корт до тупика, упиравшегося в эвкалиптовые заросли на вершине холма.
На двери висела бумажка с надписью от руки: «Добро пожаловать, Лоис!»
Я улыбнулась. Тот, кто это написал, наверняка был очень доволен собой, и не без причины.
Дом был большой и хорошо обжитой, все полки и поверхности были заставлены и завалены книгами, коробками, фотографиями в рамках, старыми открытками, составленными в маленькие палаточные городки. Если мою голую квартирку поставить на один конец координатной оси, этот дом совершенно точно оказался бы на противоположном конце. Эта Лоис небось жила тут уже лет пятьдесят.
Все Лоис сидели в гостиной, совмещенной с кухней, восемь из них — вокруг длинного стола у большого окна с панорамным видом на западную часть города — парк «Золотые ворота», подальше — мой район и размытая серая полоса океана надо всем этим. Поседевшие с возрастом волосы женщин сияли в вечернем свете.
Если вы когда-нибудь захотите понять разницу между Детройтом и Заливом Сан-Франциско, просто сравните их Клубы Лоис.
Лоис-хозяйка, которую я для себя назвала Лоис с Вудленд-Корт, владела домом с 1972 года, то есть невероятно долго. Когда-то давно она открыла сырную лавку у подножия холма, и с тех пор ее вкусы не сильно изменились: ни на одном дружеском собрании я не ела настолько вонючего сыра! Вместе со мной его грызли (с разной степенью энтузиазма):
