Занятия с вновь записавшимися состоялись в пионерской комнате.
— Любите ли вы театр?! — Саша-Аполлон обвел присутствующих каким-то неземным мерцающим взором. — Вдыхали вы когда-нибудь запах кулис?!
Речь руководителя кружка была зажигательной и страстной. Он рассказал нам много поучительного о знаменитых актерах и режиссерах, об их благородном и, как выяснилось, нелегком труде, а также о реализме в искусстве.
— Реализм, — говорил Саша, — предполагает правдивое изображение действительности. Только правдивое! Правдивость типичных характеров в типичных обстоятельствах — вот что такое реализм!
С неменьшим жаром Саша говорил и о таланте, который, по его словам, является началом и концом подлинного театра.
— Талант актера по-настоящему раскрывается в классическом репертуаре. Да-да, в классическом! — с нажимом произнес Саша, хотя его высказывания никто не оспаривал. — Вспомните Аллу Константиновну Тарасову в «Анне Карениной», вспомните Василия Ивановича Качалова в пьесе Горького «На дне», и вы поймете…
Нам было стыдно перед Сашей, но ничего этого мы вспомнить не смогли, как ни напрягали память. Уж потом, полистав энциклопедии, Мишка установил, что и Алла Константиновна Тарасова и Василий Иванович Качалов играли свои роли, когда нас еще и на свете не было. И Саши, между прочим, тоже. Но, несмотря на отдельные неясные места, речь руководителя кружка по общему мнению была прекрасна.
В конце своего выступления Саша сказал, что должен проверить наши актерские способности. Проверка, объяснил Саша, будет проходить в два приема, или, как говорят в театре, в два тура. Сегодня он испытает нас на так называемых этюдах, а в следующий раз послушает, как мы читаем стихи, басни, отрывки из прозы — кто что захочет. Выявив наиболее одаренных, Саша собирался их включить в драмкружок, а менее одаренных заранее просил не обижаться и не расстраиваться: на свете существует много прекрасных профессий, и каждый должен найти такую, которая поможет расцвести заложенным в нем способностям. А уж какие-никакие способности есть у любого.
— И помните! — Голос Саши чем-то напоминал сталь, железо и прочие твердые металлы и сплавы. — Актер без дарования, актер, лишенный подлинного таланта, — это, как правило, загубленная жизнь.
Саша порядочно всех напугал тем, как легко, посвятив себя театру, загубить молодую жизнь. Но мы решили рискнуть. После впечатляющей речи руководителя кружка как-то не хотелось представлять дальнейшее свое существование вдали от запаха кулис.
Объяснив, что с помощью этюдов проверяют, насколько хорошо будущий актер умеет двигаться, выражать различные чувства и многое другое, Саша приступил к делу.
— Вот ты, — показал он на Вовку Трушина. — Как тебя зовут?
— Вова.
— Подойди, Вова, к столу, возьми воображаемую катушку ниток, продень нитку в воображаемую иголку и зашей на локте воображаемую дырку.
— Дырка настоящая. — Вовка, стесняясь, показал драный рукав. — Сегодня разорвал… Только я шить не умею…
— Настоящую дырку воображаемой ниткой не зашьешь, — резонно заметил Мишка Сазонов. — А ведь мы за реализм в искусстве, сами говорили!
— Верно, за реализм, — подтвердил Саша. — Но это лишь этюд, упражнение! Я проверяю, насколько естественно вы можете себя вести в предлагаемых обстоятельствах. Понятно?
— Да, но обстоятельства противоестественные, — возразил отличник Костик Соболев. — Мне думается, Сазонов прав…
— Будь по-вашему, — сдался Саша. — Дам другой этюд. Такой: человек входит в комнату, темно, он наступает на половую щетку и та бьет его по лбу. Вова, действуй!
— Странно, что щетка оказалась в комнате, — вслух подумал я. — Обычно щетки держат в передней, в ванной…
— Вообще щетки постепенно уходят в прошлое, — сказал Мишка. — Они не типичны. Их с успехом заменяют пылесосы. Гигиенично и удобно.
Саша нервно походил по пионерской комнате. Он, кажется, готов бил впасть в отчаяние от нашего твердого стремления только правдиво изображать действительность. Мы от всей души хотели ему помочь, но не знали как. Наконец Саша взял себя в руки и предложил новый этюд, полностью отвечающий требованиям реализма: люди едут в автобусе, всё тихо-мирно.
