— Тебе стоит попробовать распустить волосы, — говорю я ей. — Может, ты даже будешь похожа на Мэдисон.
Она снова показывает мне средний палец. Я смеюсь.
— Осторожнее, — предупреждаю я. — Слышал, в некоторых странах за такое каждый раз отрезают по пальцу.
Через пару дней я взламываю шкафчики Ника и Мэдисон с помощью одного из магнитов, подброшенных мне Киарой (минус печенье), и небольшой отвертки, которую я взял в бардачке ее машины. Посреди третьего урока я отпросился в уборную, но пошел к шкафчику Мэдисон. В ее школьной сумке оказались лишь книги, косметика и несколько записок от Лейси и других девчонок. Удача мне улыбнулась — она оставила свой мобильник в боковом кармане сумки. Я беру его и закрываюсь с ним в туалете, где пролистываю журнал вызовов, календарь и список контактов. Я не обнаруживаю ничего необычного, кроме того, что имя Ника слишком часто встречается в ее пятничном расписании после школы. Я возвращаю телефон на место и возвращаюсь в класс.
Остается Ник. Я иногда вижу его мельком в школьных коридорах и даже вычислил его шкафчик, но у нас с ним нет общих занятий. В обеденный перерыв в коридорах слишком людно, но сразу после него я снова пускаю в ход отвертку и магнит. В шкафчике Ника — чертов бардак. В его рюкзаке я нахожу несколько клочков бумаги со странными кодами, записанными на них. Должно быть, это зашифрованные имена покупателей и поставщиков. Я долго копаюсь. Но чувствую, что разгадка близка, словно Пако или papá подсказывают мне не останавливаться. Я роюсь в рюкзаке, надеясь отыскать его телефон или улику, указывающую на то, что это он меня подставил. Но все, что я нахожу, — это еще одна горстка бумажек.
Кто-то поднимается по лестнице. Звук шагов все громче. Если это директор, я попал. Если это Ник, лучше мне приготовиться к драке. Я быстро перебираю бумажки… есть! Нашел. На одном из клочков нет кода. На нем имя, слишком уж мне знакомое… Уэс Девлин, наркобарон, плотно сотрудничающий с Guerreros del barrio. Сразу под именем записан номер телефона. Я засовываю бумажку в карман и закрываю шкафчик за секунду до того, как кто-то заканчивает подниматься по ступеням. Нику лучше быть начеку, потому что очень скоро я нанесу ему визит… такой, который он очень нескоро забудет.
В СРЕДУ ПОСЛЕ ШКОЛЫ я мою свою машину на нашей подъездной дорожке, когда Алекс подвозит Карлоса к нам домой после «Горизонтов». Алекс подходит ко мне и берет в руки другую губку.
— Твой отец сказал, у тебя приемник барахлит и после того, как я настроил пружину.
— Да. — Я люблю свою машину, но… — Она идеальна в своем несовершенстве.
— Да уж, лучше и не описать. Я знаю парочку таких же людей. — Алекс заглядывает внутрь машины. — Машина Бриттани, может, и быстрая, но у этой старушки есть свое обаяние. — Он садится в одно из винтажных кресел. — Хотел бы я к такому привыкнуть. Один из наших клиентов продает «Монте-Карло» 1973 года. Я подумываю купить ее. Карлос говорил тебе, что работал в автомастерской нашего кузена в Чикаго?
— Нет.
— Странно. Он вечно ошивался в мастерской Энрике. Карлос любит копаться в тачках, пожалуй, даже больше, чем я.
— Ты, случайно, никуда не спешишь? — спрашивает Карлос. Все это время он стоял, прислонившись к стене нашего гаража. Я знаю это, потому что каждый раз, когда Карлос оказывается поблизости, я это чувствую.
Я намеренно избегала его с самого понедельника, и нам обоим от этого было только лучше. Когда чуть позже Алекс все же уехал, Карлос подошел ко мне.
— Нужна помощь?
Я качаю головой.
— Ты вообще собираешься снова начать со мной говорить? Черт возьми, Киара, хватит играть в молчанку. Чем совсем со мной не разговаривать, лучше уж пошли меня на три буквы. Или хотя бы палец мне снова свой покажи, ей-богу, — возмущается он.
Я закидываю свой рюкзак на заднее сиденье и завожу мотор.
— Ты куда это? — спрашивает Карлос, преграждая мне путь.
Я сигналю.
— Я никуда не уйду, — говорит он.
Я отвечаю еще одним сигналом, не похожим на пугающий резкий звук, который издает большинство автомобилей, но это все, на что способна моя машина. Он кладет обе руки на капот.
