– Щас, размечтался, – жутко ухмыльнулся Фыф.
Его глазные щупальца напряглись, а в глазах появилось что-то, отчего у любого живого существа кровь бы застыла в жилах от ужаса. Аж воздух зазвенел от напряжения, возникшего вследствие нереальной ментальной силы мутанта, пришедшего в Зону из иного мира. Казалось еще миг, и тело незнакомца в экзоскелете просто разорвет на тысячи кусочков…
Но ничего не произошло.
Фыф внезапно застыл на месте, словно статуя. Будто окаменел, угодив в аномалию, неизвестную науке.
Незнакомец в навороченном экзо задумчиво потрогал один из глазных щупальцев мутанта, резким движением оторвал его, поднес к непрозрачному черному стеклу своего защитного шлема, словно пытался рассмотреть, потом пожал плечами, отбросил в сторону и неторопливо подошел к Харону.
– Ну, здравствуй, брат, – сказал он. – Давненько не виделись.
– Будь ты проклят, сволочь, – проговорил Харон, внимательно глядя на незнакомца.
– Ты же знаешь, я давно уже проклят, вместе с этим городом, – невесело усмехнулся незнакомец в экзоскелете. – Так что дополнительное проклятие мне никак не навредит. Даже если оно исходит от родного брата.
Они ушли.
Меченый.
Призрак.
Клык.
И Охотник вместе со своей спасенной девушкой…
Я махнул моей «Бритвой», ножом, способным рассекать границы между вселенными – и открылся портал. Такой же, как всегда. Висящая в воздухе дыра, проход в другой мир, на краях которого потрескивали лазурные молнии. Изуродованное пространство дрожало и грозило схлопнуться обратно, но молнии, то и дело пробегающие по краям разреза, держали его, словно электрические пальцы. Я собирался сдержать обещание и отправить Охотника с его девушкой домой, в его мир.
Но тут случилось неожиданное.
– Где-то я уже это видел, – усмехнулся Меченый. – А знаете, парни, я вот что подумал. Надоела мне Зона. Осточертела хуже горькой редьки. Попробую-ка я пожить в другой вселенной Розы миров – вдруг там получше, чем здесь.
– Это вряд ли, – осторожно заметил Охотник.
– Хуже чем здесь вряд ли будет, – сказал Меченый.
И просто шагнул в портал.
Он никогда не любил много говорить, и тем более не переваривал прощания. Правда, за мгновение до своего шага он бросил взгляд на меня. И кивнул. Понятно. Поблагодарил за спасение.
«Не за что, – мысленно хмыкнул я. – Обращайся если что, мне не впервой вытаскивать из автоклавов легенд Зоны».
Призрак и Клык шагнули следом за ним. Ну, этих тоже можно понять. Валяться в стеклянном гробу в качестве донора клеток для экспериментов безумного ученого то еще удовольствие. Может и вправду в другой вселенной им повезет больше.
– Не хочешь с нами? – спросил Охотник. – Вместе выживать проще.
Я покачал головой. Одиночкам никогда не стать стаей. А с моим характером даже и пробовать не сто́ит прибиться к чьей-то команде. Даже если в ней лидер сам Меченый.
– Ну, дело твое, – сказал Охотник. – Благодарю тебя за всё. И главное – за нее.
Он обнял девушку, доверчиво прижимавшуюся к нему, и они вместе ушли в свой мир. Что ж, надеюсь там у них будет все хорошо.
А потом дыра в пространстве схлопнулось обратно, оставив после себя лишь слабый запах озона. Наверно я так никогда и не привыкну к тому, что умею прорезать тоннели между мирами. Слишком уж это фантастично даже для чернобыльской Зоны, полной совершенно непостижимых явлений, неподвластных человеческому разуму.
– Зря не ушел, – авторитетно заявил профессор Кречетов, подходя ко мне. – Какого лешего тебе тут делать?
Я пожал плечами.
– Попробую денег заработать. Все-таки мне нужна еще одна матрица, чтобы оживить Рут.
– А каким местом ты интересно думал, когда оживлял совершенно незнакомого мужика? – проворчал Рудик, подходя к нам. Он уже успел обшарить всю лабораторию, обнюхать каждый прибор и автоклав – и, не найдя для себя ничего интересного, решил влезть в чужой разговор с очень ценным вопросом.
– Вот и меня то же самое интересует, – прищурился Кречетов.
– Отстаньте, а, – попросил я. – Без вас тошно.
– Тошно ему, – хмыкнул Рудик. – Думаю, тебя не так затошнит, когда ты наконец оживишь свою Рут, и она предъявит тебе то же, что и я. А именно – какого хрена она все это время валялась у тебя в кармане в виде пучка волос, пока ты оживлял ни пойми кого.
