Телефонный аппарат впервые использовали в общем-то случайно. Белл закричал в него: «Уотсон, пойдите сюда!», когда опрокинул на бумагу и на себя пузырек с кислотой. И так же случайно произошел первый акт телепортации: Виктор Карун телепортировал на пятьдесят ярдов – как раз на длину сарая – свои два пальца.
Карун установил два портала в разных концах помещения. С его стороны размещалась несложная ионная пушка, какую можно приобрести в любом из магазинов электронного оборудования меньше чем за пятьдесят долларов. На другой стороне, сразу за вторым порталом – оба они были прямоугольные и размером не больше книги, – стояла камера Вильсона. Между ними висело нечто похожее на непрозрачную занавеску для душевой, хотя, конечно, никто не делает занавески для душевых из тонкого листового свинца. Идея заключалась в том, чтобы, пропуская ионный поток через первый портал, можно было наблюдать его прохождение в камере Вильсона, стоящей за вторым. Свинцовый же занавес гарантировал, что ионы действительно телепор-тируются. Правда, за последние два года сработала установка только дважды, и Карун не имел ни малейшего представления почему.
Устанавливая ионную пушку на место, он случайно просунул руку через первый портал. Ничего особенного в этом не было, но в то утро Карун задел бедром переключатель на панели управления сбоку от портала. Он даже не сразу заметил, что произошло, потому что аппаратура издавала едва слышное гудение, но потом почувствовал странное покалывание в пальцах.
«На действие тока это не походило, – писал Карун в своей первой и, поскольку правительство заставило его вскоре замолчать, единственной статье о новом открытии. Статья появилась, как ни странно, в «Популярной механике». Карун продал ее журналу за семьсот пятьдесят долларов в последней попытке сохранить джонт для частного предпринимательства. – Никаких неприятных ощущений, возникающих, если схватиться, например, за провод от лампы, у которого обтрепалась изоляция, я не почувствовал. Больше всего это напоминало вибрацию маленького, но мощного механизма, вибрацию столь быструю и мелкую, что, приложив руку к такому механизму, человек ощущает лишь легкое покалывание. Я посмотрел на портал и увидел, что мой указательный палец будто срезало по диагонали во втором суставе, средний палец тоже, но немного повыше. Исчезла и часть ногтя на безымянном пальце».
Карун вскрикнул и инстинктивно отдернул руку, сбив локтем на пол ионную пушку. Позже он писал, что ожидал увидеть кровь и в первое мгновение ему даже показалось, что он действительно ее видит.
Какое-то время он просто стоял рядом с порталом, держа пальцы во рту, пока не убедился, что они все-таки целы и все на месте. Сначала ему пришло в голову, что он слишком много работал, но потом появилась новая мысль о том, что последняя серия модификаций в аппаратуре, пожалуй, могла что-то действительно изменить.
Однако пальцы он решил больше туда не совать. По правде говоря, Карун за всю свою последующую жизнь джонтировал только один раз.
Сначала он вообще ничего не делал, долго и бесцельно, слоняясь по сараю, ероша волосы руками и раздумывая, не позвонить ли Карсону в Нью-Джерси или, может быть, Баффингтону в Шарлотт. Карсон, конечно, не примет междугородный звонок за его счет, паразит дешевый, а вот Баффингтон, возможно, примет. Потом Каруна озарила новая идея, и он бросился ко второму порталу, надеясь, что, раз его пальцы действительно те-лепортировались через весь сарай, то там, может быть, остались какие-то следы.
Следов, разумеется, никаких не было. Второй портал стоял на трех поставленных друг на друга ящиках из-под апельсинов и больше всего напоминал игрушечную гильотину без лезвия. С одной стороны на металлической рамке размещалось гнездо штекера, провод от которого вел к передающему терминалу, а тот представлял собой преобразователь частиц в комплексе с компьютерным каналом…
Вспомнив о компьютере, Карун взглянул на часы и увидел, что уже четверть двенадцатого. По контракту с правительством, кроме жалких грошей, ему полагалось еще компьютерное время, что для Каруна обладало значительно большей ценностью. Но его время истекало в три после полудня, а потом – привет, до понедельника… Надо было двигаться, что-то делать…
