Болото под ногами хлюпало, как жадный зверь. Сапоги тонули в бурой воде, которая обманчиво казалась прозрачной, почти хрустальной. Наклониться бы, напиться… Болотнику этого только и надо.
Я поправил меч и пошел дальше. Слева замелькали огоньки. Слабые, едва уловимые, вовсе не казавшиеся зловещими. Но и это ощущение было неверным. Заманят такие в самую топь – не вернешься. Спасибо батюшке за то, что учил меня этим премудростям. Сколько раз эта наука мне жизнь спасла!
– Далеко собрался?
Я споткнулся и чуть не выругался.
– А меч бы свой спрятал.
Болотник, хозяин этих милых местечек, от которых хотелось держаться подальше, сидел на кочке в паре шагов от меня. Глаза у него, как у любой нечисти, были ярко-желтыми, огромными. Сам же он, покрытый темно-серой чешуей, с огромными перепончатыми лапами с когтями, смотрел на меня, не мигая.
Я опустил меч, но не убрал в ножны.
– Что надо? Помереть собрался?
Однако… Что я потеряю, если отвечу?
– Нужен волшебный белый цветок.
– Зачем?
Хм-м-м… Почему не нападает? Должен же! Ох и мудреная мне попалась нечисть …
– Для Ядвиги. Наговор на нее родная сестрица навела, – честно ответил я, поглядывая на болотника.
Он почесал лохматую макушку, свистнул… Передо мной оказалась кикимора. Выше меня на две головы, костлявая, с ярко-зелеными глазами, длинными руками с когтями и подозрительно прищуривающаяся. И балахон на ней темно-зеленый, заляпанный кровью. М-да… Все же стоило с болотником раньше разобраться, пока он подмогу не позвал. Но в то же время нечисть же не нападала.
– За цветком пришел, – пояснил болотник.
Кикимора по-птичьи склонила голову на бок, вгляделась в меня. Я посильнее сжал меч.
– Просто так не дам.
– А…
Я не нашелся что сказать.
– Развлеки нас, добрый молодец, – попросил болотник, потягиваясь.
Кости у него затрещали, в животе что-то забулькало.
– Чего?
– Биться со мной будешь. Если победишь – так и быть, дам я тебе заветный цветок, а нет… – перебила кикимора хозяина водоема.
– Да погоди ты, кикимора! Может, он частушки знает?
Я моргнул и хмыкнул.
– Знаю.
– Биться!
– Частушки!
– Биться!
– Частушки!
– Женщинам уступать нужно!
– Ты – не женщина!
– А кто?
– Нечисть!
Я слушал эту перепалку и впервые не знал, как поступить. Во всяких я передрягах бывал, но в такой…
– Мы решили! – хором сказали оба. – С тебя бой и три частушки.
– А может, только бой?
– Размечтался!
– Вам что, берегиня не нужна? – уточнил я.
– Девчонка – берегиня? Значит, не обманывал леший! Прохвост! – восхитилась кикимора. – Тогда только бой.
– Или частушки!
Твою ж, песий хвост! Я поднял меч, сделал шаг. Кикимора обернулась, вытащила из топи ржавый поломанный меч, подула на него, возвращая прежнее состояние до того, как он утонул в болоте, нанесла удар первой.
Я уворачивался, старался беречь силы, больше защищался, чем нападал. Пот тек градом, а мышцы чувствовали привычную усталость, но слушались.
Сколько длился бой? Пять минут или пять часов? Спроси меня кто – не отвечу. На заколдованных болотах время бежит иначе.
Ударил, ускользнул от цепких когтей, еле удержался на ногах.
– Силен.
Меч в руках кикиморы вдруг исчез, а я глубоко вдохнул.
– Развлек, – пояснила нечисть.
– А может, частушечку? – заискивающе предложил болотник.
Я вздохнул и покачал головой.
– Цветок нужен.
– Путь покажу, сам рви. Он дается тем, кто чист сердцем и не для себя его берет. Тем более что ты почти победил.
Кикимора позвала один из болотных огоньков, подула на него, превращая в клубок, кинула в топь. Он вспыхнул, открывая путь.
Я быстро поблагодарил нечисть, кинулся по тропинке, не обращая внимания на стелющейся туман.
Белоснежный цветок слабо светился, слегка покачиваясь от ветра, который непонятно откуда взялся посреди болота.
Я наклонился, глубоко вдохнул и сорвал цветок. Поднялся и потер глаза. Не было передо мной болота, только старая избушка да сидевший на крыльце леший, тревожно вглядывающийся вдаль.
– Добыл! – воскликнул он.
Я не слушал, что он говорил дальше, распахнул дверь, вбежал в избу, налил воды в жестяную кружку, кинул в нее цветок.
Ядвига была почти без сознания, и я влил ей в рот целебную водицу и замер.