— Гвинет Мэйсон! Ты соображаешь, с кем разговариваешь? — возмущённо завопила та. — Это же опасно!
Улыбка Бедвина померкла, он сгорбился и быстро зашагал прочь.
— Счастливо, Бедвин! — крикнула Гвинет ему вслед. — Я рада, что ваша рука заживает!
Каменщик не ответил. Когда он поравнялся с палаткой ткачихи, Гвинет вдруг увидела, как Марион ле Февр пошатнулась и схватилась рукой за голову. Что случилось?
Гвинет кинулась к вышивальщице, но Марджери Карвер, все ещё держала её за руку.
— А что скажет твоя матушка, если я расскажу ей, чем ты занималась? — продолжала возмущаться она.
— Матушка учила нас быть вежливыми, — ответила Гвинет. Все это начинало её раздражать. — И вовсе незачем бояться Бедвина, он добрый!
— Что ты можешь об этом знать, Гвинет Мэйсон? Только взгляни, какой он здоровый бугай — добрые люди так не выглядят! И никто не знает, ни кто он, ни откуда. Дай бог, чтобы он нас всех во сне не перерезал!
Миссис Карвер истово перекрестилась.
— Брось, хозяюшка! — прогудел кто-то низким голосом. Гвинет обернулась. Том Смит, деревенский кузнец, поджидал миссис Карвер у прилавка. В руках у него была деревянная чаша.
— Мы не слыхали о Бедвине ничего дурного!
— Хорошего — тоже! — огрызнулась Марджери Карвер и снова напустилась на Гвинет:
— Сейчас же домой, не то я матери скажу!
Гвинет, стиснув зубы, промолчала и зашагала прочь. Односельчане глядели на неё осуждающе — хорошо хоть, кузнец не на их стороне. Словно услышав её мысли, Том подмигнул, и Гвинет стало немного легче.
Миссис Флэкс осуждающе покачала головой и даже прищёлкнула языком, но промолчала. В руках ткачиха все ещё держала кусок голубой ткани. Марион ле Февр нигде не было видно.
— А где госпожа ле Февр?
Не успела миссис Флэкс ответить, как палатка покачнулась, и Гвинет осознала, что вышивальщица все ещё здесь, за свисающими разноцветными отрезами. Марион ле Февр прислонилась к стойке палатки, прижав руку ко лбу.
— Что случилось, госпожа ле Февр? — ахнула Гвинет.
— Голова! — простонала вышивальщица. — Ох, как голова болит! Вот, возьми, дитя моё…
Она нащупала за поясом кошель и протянула его Гвинет.
— Заплати миссис Флэкс, прошу тебя. Мне надо в «Корону»…
Гвинет отсчитала в руку миссис Флэкс несколько монеток и забрала ткань. Откуда-то вынырнул Гервард с корзиной покупок.
— Ты уже все купил? — спросила Гвинет, укладывая ткань в корзину, поверх всего остального. — Госпожа ле Февр заболела — надо отвести её домой.
Всю дорогу Марион тяжело опиралась на руку Гвинет и поминутно спотыкалась, будто не видела, куда идёт. Время от времени с губ её срывался слабый стон. Наконец, им удалось добраться до ворот трактира.
— Вот мы уже и пришли, госпожа ле Февр! — подбодрила Гвинет. — Скоро вы сможете отдохнуть.
Навстречу им из дома выбежала встревоженная Айдони Мэйсон.
— Что с вами, госпожа ле Февр?
Вышивальщица готова была потерять сознание, и вместо неё ответила Гвинет:
— Она говорит, голова заболела. Внезапно.
Айдони подхватила Марион под локоть и осторожно повела наверх.
— Пойдёмте, госпожа, я уложу вас в постель и пошлю за горячим кирпичом для грелки. А потом я приготовлю вам поссет, чтобы вы поспали. И все у вас быстро пройдёт.
— Вы так добры… — пробормотала госпожа ле Февр.
— Что же с ней такое, а, Гервард? — спросила Гвинет, глядя им вслед. — Если поссет не поможет, придётся нам послать за братом Патриком.
— Думаю, она…
Он замолчал, услышав топот бегущих ног. Во двор влетели Айво и Амабель Торсоны. Дети шерифа славились на всю округу своими проказами, но сегодня они выглядели мрачными и встревоженными.
— Что случилось? — крикнула Гвинет.
— Нас отец послал, — выпалила Амабель. — Они обыскали все аббатство, но её нигде нет!
— Кого нигде нет? — переспросил озадаченный Гервард.
— Элеонор Фиц-Стивен, — ответил Айво. — Она исчезла!
