С тех пор я мечтал бриться именно так, с полотенцами, шик-щик-щик и пшш-пш-пш… с помазком и горой белой пены, обстоятельно, уверенно, даже обыденно, как настоящий взрослый.
И вот когда я уже вырос, а на самом деле только начинал жить, я отправился в самую настоящую экспедицию в самое настоящее Заполярье.
Сначала в посёлок на большой реке.
Всё было необычно — дома, люди, еда, природа. Я даже сходил в магазин в два часа ночи, полярный день — он такой. Шёл и удивлялся, что вокруг пусто, а на магазине замок. Я ел колбаски из жеребятины, ловил удивительную невкусную рыбу каталку, а еще сорожку, окуней, налима и хариуса, купался в заводи, на дне которой видел донный лёд, всё было так, как и должно было быть. Обыденность чудес зашкаливала.
Тихая размеренность подготовки к вылету в поле была прервана эксплозивно. Дверь словно бы взорвалась отлетая в сторону, Геолог Сергеев промчался мимо нас в комнату и там столкнулся с реальностью — раздался грохот падающих предметов быта
— Аааа! Нога! — закричал Геолог Сергеев и заученно отогнал нечистую силу несколькими крепкими словами. — Нога моя!..
Геолог Сергеев был известен тем, что, оголодав в тундре, по случайности подстрелил оленя в упряжке, выскочившей из-за сопки. Подстрелил и, не обращая внимания на крики погонщика, вырезал кусок печени оленя и стал её пожирать. Даже погонщик замолчал.
Поэтому к причудам Сергеева относились с настороженным ожиданием.
— Что ты мечешься?— спросил его Джус, поправляя на носу дужку очков курвиметром. Серьезный и умный Джус не любил беготни, и ещё он не любил, когда его отрывали от расчётов маршрутов по секретным картам. Что не помешало, да, не помешало… но это другая история.
— Пиво! Пиво! Пиво! Где канистра? Запустили завод, сейчас будет пиво! Где канистра? Канистра где? Пиво!
Мы очень быстро нашли пару алюминиевых десятилитровых канистр и рванули к местному невеликому заводику.
Шикарное там продавали пиво, нефильтрованное, аж зелёное, никогда больше именно такого не пил. Взяли мы его двадцать литров на пятерых и уже шли на базу как вдруг Сергеев показал пальцем на бича, что сидел на коробе теплотрассы и наматывал на левую ногу портянку из ярчайше-красной материи.
— Гля шо, бич полотенце китайское на портянку пустил. Значит, магазин промтоварный открылся. Побежали!
И мы побежали в промтоварный магазин.
В магазине творилось изобилие в связи с прилётом грузового борта.
И чего там только не было. Я и сам не помню, чего там не было, потому, что увидел её. Опасную бритву «Ракета».
На пыльном прилавке, под пыльным стеклом, или это витрина такая была?
А ещё там лежала резиновая груша, паста ГОИ, брусочки и наждачки…
Я купил всё это.
Мечта сбылась.
А еще Геолог Сергеев умел точить опасную бритву. Он меня всему связанному с бритьём и научил.
Священнодействие, вот что это было. Все как тогда, все как хотелось, и щик, и пшик, и даже хрррр-хрррр…
И вот мы вылетели в поле.
Было здорово. Я ходил среди стаи куропаток, что не боялись меня, материл снежных баранов и отливал на пару с сохатым в тумане перевала. Да что там, я видел росомаху с трёх метров!
Просто провалился в мир перевалов, сахарно-белых заснеженных хребтов, альпийских лужков, водопадов, и извечное молчание настоящего мира приняло меня в свои расклады, пусть и одним из самых малых и незначительных факторов. Я был частью настоящего мира.
Обо всём этом можно рассказывать отдельно, много и от души, но так и не рассказать.
Примерно на двадцатый день работы я подвернул ногу и остался в лагере. И уселся бриться в палатке, потому что на улице моросил мелкий-премелкий дождик.
Нагрел воду, разложил на столике перед собой всё необходимое, поправил бритву «Ракета» на кожаном ремне, отпарил щетину и стал взбивать пену в специальной ванночке, когда кто-то толкнул меня под правую руку и хмыкнул…
— Ну хватит, я ж бреюсь…
В ответ снова толчок, снова хмыканье.
— Достали!
Опять толчок…
Что мне оставалось делать?
Я зачерпнул помазком пену из ванночки и, не оборачиваясь, щедро мазнул сопящего за спиной шутника несколько раз, а потом и вовсе в сердцах плеснул из ванночки.
