– Какие? – не выдержал Женя.
– Стали болеть домашние животные. Но только те, которые были на представлении. Причем две собаки уже умерли.
– Действительно странно, – задумчиво произнес Роман.
– А может, они съели что-нибудь? – спросил Женя. – Их же просто сами хозяева могли накормить пирожками какими-нибудь...
– Ага, именно в цирке, – язвительно напомнила Аленка. – А ты сам свою собаку чем попало накормил бы?
Вопрос завис в воздухе. Потому что Женя к качеству еды относился очень трепетно и ел только то, что уже проверено. Например, питание в местной цирковой столовой он считал вполне сносным, а пирожки Аленкиной мамы он обожал.
Так как денек обещал быть солнечным и теплым, ребята решили немного погулять. Роман предположил, что на свежем воздухе думать обо всех сложностях будет гораздо приятнее. Правда, план этот чуть не сорвал маленький чертенок по имени «Никитка» – младший брат Жени.
– А вы возьмите меня с собой, – попросил он, когда ребята надевали куртки. – Я вам не буду сильно мешать.
Что он понимал под словом «сильно», Аленка решила выяснить в следующий раз. А пока просто предложила:
– Ладно, пойдем, только возьми вон ту книжку. Почитаешь нам в парке.
Она явно нащупала больное место: Никитка хоть и научился читать, но делал это с большим неудовольствием. Он как-то сразу помрачнел, прошептал что-то про «другой раз» и убежал на кухню.
– Вот это да! – протянул Женя в восхищении. – Теперь тоже буду так говорить.
– И скоро он станет книголюбом, – со смехом подытожил Роман.
В парке все было по-прежнему: желтые листья радовали глаз, солнечные лучи отражались в каждой луже. Ранняя осень обещала еще побаловать жителей города своей красотой и теплыми деньками.
Вот только ребят на этот раз интересовало совсем иное. Они с трепетом дошли до самой отдаленной части парка, где за раскидистыми ивами скрывался старый пруд.
Сквозь сплошную стену листьев не было видно скамейки. Роман раздвинул длинные ветви и пропустил вперед Аленку.
– Ой! – испуганно вскрикнула она.
Ребята проворно юркнули сквозь завесу и замерли от неожиданности... Казалось, солнечные лучи не достигают этой полянки: поверхность пруда была серой и безжизненной, листья на ближайших деревьях совсем высохли и почернели.
– У меня такое впечатление, что уже конец октября, – нахмурился Женя.
И правда, пейзаж напоминал глубокую осень. Даже трава возле скамейки пожухла.
– Что же здесь произошло? – спросила Аленка, трогая почти безжизненные ветки. – Они словно постарели лет на десять...
– А не могли они просто обгореть? – предположил Женя. – Вчера ведь тот дядька в черном как будто электрические опыты проводил.
– Нет, не похоже, – заявил Роман, внимательно разглядывая траву, – следы от огня были бы видны. Кстати, мы же вчера стояли здесь, и в случае пожара сгорели бы вместе с деревьями, – напомнил он.
Поразмышляв над этим непонятным явлением, дети решили уйти подальше от столь печального места и подумать над происходящим в спокойной обстановке. Прогуливаясь по дорожкам парка, Аленка заметила в одной из беседок мальчика.
– Ребята, смотрите, это же хозяин Джоя, – показала она. – Пойдемте поздороваемся.
Но только мальчик этой встрече совсем не обрадовался. Он, конечно, вежливо поздоровался и даже представился, но разговор поддерживать явно не собирался. Тогда Роман сразу же решил спросить о главном:
– Миш, а как Джой поживает?
При этих словах лицо мальчика приняло еще более озабоченное выражение:
– В том-то и дело, что плохо, – вздохнул он.
– Почему? – в один голос удивились ребята.
– По-моему, он не только не поправился после того представления в цирке, но ему даже стало хуже...
И расстроенный мальчик рассказал им довольно странную историю: пес дома не стал резвиться и играть, а тихо уснул в углу. Утром Миша еще надеялся, что Джой, как обычно, разбудит его радостным лаем, но... Пес едва смог встать, чтобы немного поесть.
– Я, может быть, с ума схожу, но мне кажется... Представляете, у него шерсть поседела, – сообщил мальчик шепотом.
– А сколько лет Джою? – осторожно спросила Аленка.
– Лет? – удивился мальчик. – Да ему всего четыре месяца!.. Было раньше, по крайней мере... А сейчас я ему все десять дал бы.
