Далее, Хрюн Хрюныч, заметил, что сам чудесно справляется с беспрерывным барахтаньем в помоях, принятии грязевых ван, и тем паче, в поедании кукрузы, лободы, пшеничной каши и всяческих комбикормов, которыми его потчевали работники, и посему не нуждается в заместителях. Были упразднены все двадцать два зама председателя совхоза, и ихние семьдесят четыре помошника, а надо отметить, что в фонде заработной платы на их долю приходилось девяносто два процента от общей суммы, сэкономив таким способом, прагматичный свин, поднял доходность предприятия на небывалую высоту, за что и был награждён министерским орденом и почётной грамотой.
Успешность Хрюн Хрюныча крайне удручала Зайца, его шансы на восстановление сходили на нет. И, если, вначале управления нового председателя Заяц, ещё, позволял себе, появлясь в людных местах, запугивать народные массы скорым своим возвращением, и тем, что они у него, ещё, попляшут, то спустя год, люди поняли, что заячья реконкиста не состоится, и, уже, Заяц старался не попадаться никому на глаза, так как бывшие подчиннёные не стеснясь высказывались за идею, при встрече с Зайцем лупить оного до поросячьего визга.
Да и сверху Зайцу сообщили окончательное решение вопроса — свин остаётся на должности, ввиду достигнутых им успехов, отставка не возможна, но главное, о чём Зайцу прозрачно намекнули, дело вовсе не в том, что Хрюн Хрюныч оказался, как стало модно выражаться, эффективным менеджером, а в том, что у свина были высокопоставленные покровители, и, впредь, Зайцу категорически рекомендовали не писать никаких доносов, и забыть о должности председателя, не то с ним поговорят более доходчивыми методами.
Зайцу, каким-то чудом, удалось схранить машину, он спрятал её в овраге у опушки леса, замаскировал ветками, и жил там, трёхэтажные дачи на двадцати сотках остались в прошлом. Работать Заяц принципиально не хотел, да и куда ему было идти, в совхозе его слишком хорошо знали, и надеялись на встречу. А питаться как-то было надо, и Заяц повадился в ночное время обносить поля и огороды. Да и, просто, гадил по мелкому: то кучу на крыльце наложит, то камнем окно рассадит, на полях же любил топтать посевы. Но неблагодарные посельчяне стали, усиленно, обзаводится собаками, и вскорости жизнь Зайца стала невыносимой, гавкучие — кусючие расселились повсюду, и что бы добыть, на ужин, хоть жменю редисок, приходилось рисковать жизнью, о мелких шалостях, уже, не могло быть и речи. А меж тем Зайчик постарел, ему стукнуло восемь лет, возраст крайне почтенный, и сил, что бы бегать от собак, уже, не осталось, собственно, день встречи с Принцессой Закатиглазкой, должен был стать последним для бывшего руководителя совхоза, и, только, чудесное спасение продлило его героическое существование.
Зайчик закончил своё удивительное повествование и вытер с манишки слюни.
— Ну что же, для вас всё закончилось очень хорошо, — Принцесса погладила его по спинке — ведь, по хорошему вас нужно бы взять за ножки, да головой об камушек. Ан, нет, сидите себе на солнышке, греетесь.
— Спасибо, — буркнул Заяц — утешила, нечего сказать. А сама-то кто такая, на каком хозяйстве работаешь?
— Я Закатиглазка — ответила Принцесса.
— Что — о - о? — протянул Заяц — Та самая легендарная королевская дочка? Не может быть!
— Вот, убедиьтесь — Закатиглазка протянула Зайцу удостоверение принцессы в красной обложке — Но как вы обо мне знаете? Когда я покинула страну, даже, до вашего рождения было очень — очень далеко.
— Как же не знать! — воскликнул Заяц — До недавнего времени день твоих именнин, был, официальным государственным праздником, красный день календаря, так сказать. А, чего же это твоё высочество к нам взад пожаловало?
— Ах, Заинька, позабыла я горшочек, а в нём двести тысяч золота — пожаловалась Принцесса — а, Король, супружник мой величественный, отправил меня вернуть, то что ему принадлежит, и, если, не справлюсь посадит он меня в подвал на веки вечные.
— Так не возвращайся к нему, если не добудешь деньги — резонно заметил Заяц — а добудешь — тем более не возвращайся, с эдакими деньжищами ты заживёшь как королева.
