Поэтому, чтобы напасть на Ливонию или иным способом принудить ливонского магистра стать вассалом Польши так же, как им в 1525 г. стал Альбрехт, требовались серьезные основания. Об этом прямо говорилось в переписке того времени: «Если начинают какую-либо войну, все христианские короли должны уважать прежде всего то, что они справедливый повод к этому имеют, им не должно ставиться в вину пролитие христианской крови и желание захватить чужие блага»[39].
Не то чтобы Корона боялась обвинений в агрессии или не хотела выглядеть неблагородно. Надлежит помнить, что в начале XVI в. Ливония была официально включена в состав Священной Римской империи. То есть конфликта с императором и папой было бы не избежать. Понятно, что императору, пытавшемуся как-то потушить полыхавший пожар Реформации, было немного не до Ливонии, но все-таки польский король не мог не считаться с империей (тем более что отношения Габсбургов и Ягеллонов и так были непростыми). И надо было тысячу раз подумать, стоит ли рисковать и ввязываться в спор из-за Прибалтики.
Тем не менее соблазн был слишком велик, а Ливония оказывалась чересчур соблазнительным кусочком. Чтобы нейтрализовать империю, была разыграна карга «русской угрозы». Данный прием был для ливонских ландсгерров традиционным: во время новгородско-ганзейского кризиса 1494 года, который наложился на датско-шведский и русско-литовский конфликты, основной темой переписки магистра Плеттенберга с Европой была именно «русская угроза» — муссирование слухов, что Россия строит флот, строит дороги, «по которым в ряд могут пройти 12 лошадей», хочет напасть и т. д. Ссылаясь на нарастание «русской угрозы», орден просил у Европы денег, оружия, солдат и другую помощь[40]. Сторонники инкорпорации, прежде всего Альбрехт и Вильгельм, на переговорах с Сигизмундом II упирали на то, что если Ливонию не захватит Польша — ее захватит Россия. По указанию И. Олевника, уже в письме Акации Цемы к Альбрехту от 21 июня 1525 г. содержится рекомендация: «не ограничиваться секуляризацией Прусского ордена, но то же сделать и с Ливонией, иначе она станет добычей Москвы»[41].
Следующие попытки разработать план аннексии Ливонского ордена польской Короной, по Э. Тибергу, предпринимались еще в 1547–1548 годах[42]. В плоскость практических действий эти попытки были переведены в сентябре 1552 г. на тайной встрече нового польского короля, Сигизмунда II, с Альбрехтом Гогенцоллерном в Крупишках и Брайтенштайне. На переговорах присутствовал мальборский воевода Акаций Цема. Сигизмунд II поручил Альбрехту разработать план инкорпорации Ливонии по образцу присоединения Пруссии 1525 года[43].
Главным мотивом будущей акции было нежелание уступить русским: Ливония должна быть превращена в лен ягеллонской монархии, чтобы «не достаться Московии». И польские, и прусские, и ливонские политики отдавали себе полный отчет, что Ливония не сможет противостоять Московии в случае серьезного военного конфликта[44]. Причем, как и Россия, Польша апеллировала к очень древним, забытым и никогда не исполнявшимся договорам: в 1366 г. император Священной Римской империи Карл IV Люксембургский признал за польским королем Казимиром Великим и его наследниками титул протектора Рижского архиепископства[45]. Теперь Сигизмунд II «вспомнил» об этом ягеллонском наследстве и напомнил, что является протектором и покровителем Вильгельма, рижского архиепископа.
3 октября 1552 г. Вильгельм послал Альбрехту мемориал с характеристикой текущего положения и стоящих перед политиками задач. Обсуждался вопрос о встрече Вильгельма с польским королем. Высказывалось предположение, что Россия не напала на Ливонию в 1551–1552 гг., как хотела, из-за того, что была измотана в войне с татарами. Русские готовы заключить перемирие на 20 или даже 30 лет, если будут удовлетворены их требования по торговле, свободному пропуску военных специалистов из Европы и т. д. Поэтому на переговорах с ними надо соглашаться только на перемирие на 34 года. Угроза войны не снята — Вильгельму стало известно, что Иван IV приказал засыпать 8000 ластов обмолоченной пшеницы в хранилища недалеко от псковской границы. Несомненно, они предназначены для фуража войска в случае войны. Нужно введение новых специальных налогов, урегулирование отношений архиепископа и дворянства и т. д.
