И все же волки обладали некоторыми выгодными талантами и способностями, что делало их привлекательными кандидатами для доместикации, несмотря на опасность, которую они представляли. Волки, как и люди, по своему существу социальные животные, которые живут в стаях. Они намного счастливее, когда живут вместе с родней или избранными партнерами, чем когда остаются в одиночестве. Одинокий волк находится в постоянной опасности, его охотничьи способности ограничены, растить потомство приходится без посторонней помощи, и никто не прикрывает его тылы. Люди и волки (и большая часть представителей семейства псовых) очень похожи, и это весьма важное замечание. Если расширить понятие семьи (или стаи) и включить в него волкособак (или человека), то ситуация, когда люди разводили животных опасного вида и обучали их понимать человеческие команды, окажется вполне реалистичной. И волки, и собаки, и люди гораздо счастливее, когда живут в социуме.
Волки также прирожденные охотники, и они способны вынюхивать, выслеживать и преследовать добычу гораздо лучше, чем это могут делать люди. И хотя их основным способом добычи пищи, как у древних людей современного типа, является охота, методы охоты, применяемые псовыми, во многих смыслах совершеннее. Они могут пробежать 40–50 км в день, преследуя добычу, без чрезмерной усталости. Они могут легко взять след по запаху. Они инстинктивно заставляют добычу выбиться из сил, сменяя друг друга на лидирующей позиции в преследующей стае. Вот чего нет у псовых, но есть у людей, так это оружия дальнего поражения, такого как копья, приспособления для их метания с повышенной силой (атлатли), а также луки и стрелы. Кроме того, люди умеют создавать силки и капканы для ловли животных практически без каких-либо усилий, тогда как псовые этого не могут. Крупные псовые хорошо справляются с силовой атакой на добычу, однако этот способ охоты опасен и для самих охотников, а кроме того, не всегда заканчивается успешно. Ослабление жертвы за счет потери крови, обездвижение ее с помощью капкана или нанесение ей ранения и последующее выслеживание раненого животного до тех пор, пока оно перестанет сопротивляться, – все это гораздо менее рискованные стратегии охоты, чем непосредственная атака на жертву.
Говорят, что волки умнее собак и лучше, чем собаки, действуют в стае{226}. Также волки лучше справляются с пространственными задачами{227}. Валериус Гейст называет волков проницательными учениками, которые могут наблюдать за поведением своих сородичей или даже животных другого вида, чтобы узнать, как те справляются с задачей, например, отпирания дверей{228}. Однако разумная деятельность волков и собак зависит от того, в какой ситуации они находятся. В экспериментах собаки реагировали на сигналы (знаки), подаваемые человеком, тогда как волки их игнорировали. Собаки смотрят на своего хозяина или дрессировщика, ожидая разрешения на выполнение определенного задания или в поисках помощи при решении трудного задания. Брайан Хэа и Ванесса Вудс в своей книге «Гениальность собак» пишут так: «Собаки – это самый важный для изучения биологический вид. Не потому, что они стали покорными и услужливыми по сравнению со своими дикими братьями, но потому, что они оказались достаточно умными, чтобы выйти из неприветливого внешнего мира и стать частью семьи»{229}.
Таким образом, особенно интригующим является тот факт, что кости диких волков – плотоядных животных, которые должны были стать главными конкурентами людей современного типа после того, как исчезли неандертальцы, – очень часто встречаются на стоянках, где обнаружены останки древних волкособак и большого количества мамонтов. Также на этих стоянках очень часто попадаются кости песца и зайца.
Зачем вообще нужно было отлавливать волков и песцов? Следы орудий на костях и наличие множественных фрагментов черепов вместе с костями конечностей говорят о том, что этих животных свежевали, поскольку лапы и фрагменты черепов зачастую не отделены от шкур. Так появилось предположение, что волки и песцы вместе с зайцами становились добычей из-за их меха. Мех, несомненно, был востребован в холодные периоды. В ранних исследованиях многие авторы придерживались твердого убеждения, что мясо волков не употреблялось в пищу. Ольга Соффер четко сформулировала данное утверждение в своей книге, вышедшей в 1985 г.: «Несмотря на то что на большинстве стоянок были найдены останки пушных зверей, на костях этих животных не было обнаружено никаких следов обработки для употребления в пищу»
