Опрос начали с лысых толстяков, проявлявших больше всего нетерпения. Их объяснения совпадали: чиновники Министерства народного просвещения зашли в «Лейнер» отметить день ангела одного из них. Азиата никогда прежде не видели. Убийцу, увлеченные беседой, тоже не разглядели. Для убедительности они призвали управляющего ресторана подтвердить, что личности в сем заведении они небезызвестные, с репутацией добропорядочной. Лишь один из них, сидевший лицом к дверям, дополнил картину преступления. Оказалось, что дерзкий убийца после внезапного выстрела распахнул плечом дверь в вестибюль, повел рукой с револьвером в сторону швейцара, который все еще держал его пальто, преспокойно надел пальто и скользнул на улицу. Минута всеобщего замешательства позволила ему скрыться. Чиновники были уверены, что погиб сам Вирхов или его приятель. На азиата вначале даже не обратили внимания.
Посетители-железнодорожники оказались приезжими; их документы свидетельствовали, что путейские инженеры прибыли в столицу из Малороссии на похороны своего бывшего начальника, который когда-то начинал с ними в Полтаве, да быстро пошел в гору: был переведен в столицу. Скончался от сердечного приступа. В момент выстрела сидели отвернувшись, убийцу не видели. На азиата обратили внимание, когда по пришествии направлялись к столику, больно уж желтолиц да узкоглаз, похож на японца, а потом за разговорами о нем забыли.
Морской офицер, поигрывая кортиком в черных ножнах, проявил не меньшую словоохотливость. В связи с ситуацией на Дальнем Востоке их выпуск накануне спешно был произведен из гардемаринов в мичманы, но так как полное обмундирование еще не поспело, новоиспеченный офицер пользовался перед отправкой на фронт последней возможностью насладиться мирной жизнью. Молодой человек принадлежал к хорошей фамилии. Звали его Павел Игнатьевич Та-волжанский. Мичман имел овальное бритое лицо, лишь над верхней губой щетинились пшеничного цвета усики. Зеленые глаза его поблескивали сердитыми рыжими искорками. Из бледных губ, созданных для нежных признаний и поэзии, вылетали жесткие командирские фразы.
— Я, скажу откровенно, наблюдал за убитым. Он мне показался подозрительным. Уверен, он кого-то ждал.
— А как здесь оказались вы, господин Таволжанский? — поинтересовался Вирхов.
— С горя, — лапидарно ответил моряк, — из-за того, что отправка на фронт задерживается. Захотел выпить, а в «Лейнер» заглянул, чтобы было потом что вспомнить о столичной жизни. Ресторан-то не последний. Эх, быстрее бы отправили, а там мы уж покажем этим евреям!
— Каким евреям? — Вирхов недоуменно шевельнул плоскими белесыми бровями.
— Сам читал, — отрапортовал Таволжанский. — Пишут, что японцы — потомки евреев, из колена Израилева. Из тех, что по Мидии странствовали, да и добрели через азиатский материк до Тихого океана.
— Какая чушь, — не сдержался Вирхов.
— А я ни одного живого японца не видел, — виновато признался Таволжанский. — Думал, этот азиат — японец, и наблюдал за ним. Если не суждено вступить с врагом в открытый бой немедленно, может, в тылу удастся обезвредить тайного неприятеля?
— Должен вас разочаровать, милостивый государь, — вступил в разговор закончивший осмотр доктор Коровкин. — Погибший не японец.
Так как и фотограф, и эксперты закончили свою работу, Вирхов отпустил растерянного мичмана Таволжанского и вместе с Терновым и доктором Коровкиным направился к трупу.
— Пуля попала прямо в сердце, — вполголоса доложил доктор. — Пульс отсутствует. И самое странное — у погибшего нет ушей. Отрезаны.
Вирхов бросил недоверчивый взгляд на доктора. Клим Кириллович осторожно отвел от щеки покойника смоляную вислую прядь. Там, где следовало располагаться ушной раковине, у покойника был безобразный багровый шрам, посередине его зияло круглое отверстие.
— Дикари, варвары, — пробурчал Вирхов и, спохватившись, поправился: — А может, сектант какой-нибудь?
— В правом кармане убитого имеется документ, — доложил один из экспертов. — На имя мещанина Ерофея Вей-Так-Тао. Китаец. Православный. Российский подданный.
— Ничего не понимаю! — Вирхов внимательно разглядывал лицо мертвого китайца: худое, желтоватое, с приоткрытым ртом. — Одежда приличная. Портмоне дорогое.
