Пан Мариан отметил, что западные немцы до сих пор проявляют повышенный интерес к району Фромборка.
- Приезжают туристы из ФРГ, покупают открытки с видами города и Кадын. Этих можно понять - ведь здесь жили кайзер и принц. А вот некоторых волнует совсем другое, они что-то ищут. Недавно два таких поставили за городом палатку, прожили два дня и уехали. На месте палатки остался прокоп в замаскированный еще с войны подвал. Что там хранилось? Или приезжают, снимают за большие деньги комнату, а через пару часов убывают восвояси. Хозяева смотрят - в стене ниша, там, оказывается, был тайник!
Что же касается ледовой дороги, то ее и теперь каждую зиму прокладывают по старым трассам. А в 45-м мороз был двадцатиградусный, лед в заливе нарос до 60 см, с Вислы, пока мы не подошли, ходили ледоколы, прокладывали канал, а через него мостки наложили. Много в те дни немецкой техники потопили... Помню, в 52-м приехали из Гданьска бригады, вытягивали на берег катерами и тракторами суда, танки, автомобили, повозки, сани. Все металлическое шло в лом. Особенно много имущества было у маяка в Кринице Морской, там до сих пор какая-то баржа лежит. А раньше о затонувшие суда мы сети рвали.
Последнее сообщение нас озадачило - неужели залив успели "прочистить"? Капитан крохотного порта в Толькмицко, грузный и неторопливый моряк Алоиз Цвикринский объяснил:
- Конечно, тралили! Если не ошибаюсь, в начале 50-х годов фирма "Зло-мовец" собирала брошенную военную технику на металлолом, а повозки и сани отдавала жителям. Остались лишь отдельные предметы, ушедшие глубоко в ил, его толщина достигает 2 м. Могли и не заметить.
И вновь мы во Фромборке. Из Балтийска, с разрешения польских властей, пришел гидрографический катер, а мы начали привязку трассы ледовой дороги к морской карте. Заодно вернулись к бетонке на берегу, где Груба несмываемым фломастером нарисовал стрелку, указывающую направление, в котором стреляли танкисты. Но что это? На месте стрелки - большое масляное пятно, слегка припорошенное песком!
Ничего, мы точно определили, куда шел обоз, и очертили квадрат, в котором он затонул. Теперь вся надежда на гидроакустическую аппаратуру, фиксирующую на ленте самописца рельеф дна на 3 - 4-метровой глубине. Визуальный подводный поиск здесь не годится - видимость нулевая из-за мутной, как кисель, воды. Но команда катера, четверо "старых воробьев", как любовно называет своих подчиненных капитан Ремир Бобнев, этим не смущена. Механик Петр Цветков, радист Борис Ульянов и матрос Александр Монин не новички, видали виды...
Акватория Вислинского залива, в которой работала совете ко-польская поисковая экспедиция аквалангистов. Рис. участника экспедиции Бориса САВОСТИНА.
Водная трасса судов (около 8 км)
Ледовая зимняя автодорога действовавшая зимой 1945г.
Основные места поисковых работ
Место базового лагеря экспедиции
И вот катер идет по трассе ледовой дороги, прощупывая дно эхолотом, мы следим за лентой самописца. Как только на ней появляется "всплеск", сбрасываем буй, и к нему устремляется моторная лодка с аквалангистами Ниной Мироненко, Вадиком Кривошеевым, Яном Мировским и Павлом Цесельским. Они попарно уходят в воду, нащупывают находки. Пока ничего интересного коряги, топляки, камни.
Вечером капитан Бобнев расшифровывает нам показания эхолота:
- Видите, прибор отмечает то, что лежит на поверхности ила, не "тонет" в нем и не всплывает. А здесь слой ракушечника, этакий панцирь, возвышающийся над грунтом.
- Значит, ваша техника не берет то, что находится в иле и под ним? спрашивает подполковник Войска Польского Борис Вашкевич.
- От нее такого не требуется, - ответил Бобнев. - Но вот в этом месте, при десятикратной перегрузке, мы пробили ил до дна.
На ленте хорошо видны три черты - поверхность залива, ила и твердого грунта. Между первой и второй 2 м мути, между второй и третьей еще 3 м ила во взвешенном состоянии.
- Сами понимаете, постоянно работать в подобном режиме нельзя: сожжем прибор.
- Что же делать? - спрашивает "рифовец" Кривошеев.
- Или вслепую искать, разгребая руками всю эту муть...
