Загадка старого клоуна - страница 88

И, даже не спрашивая их, я уже знаю, что Игорь Дмитруха работает старшим экономистом в тресте, который возглавляет Лёня Монькин. А Валера Галушкинский — инженер на «Арсенале». А Спасокукоцкий и Кукуевицкий — оба врачи, только Сапсокукоцкий — зубной, стоматолог, а Кукуевицкий — физиотерапевт, к тому же мастер спорта. Таня Верба — певица, солистка Киевского театра опереты (единственная, к слову, которая стала тем, кем мечтала в шестом классе), Тося Рябошапка — директор ресторана, Макаронина — учительница (кто бы подумал!), а Туся Мороз… Я смотрю на Туся Мороз и не могу вдруг вспомнить, кем же она работает. Я только вижу её глаза, которые улыбаются мне из-под очков, и сердце мой ёкает: в этих, темных, глубоких, как бездна, глазах светится что-то далекое и близкое, словно огонёк родной хаты на горизонте среди ночи…

— Ну, Степанян! Молоток! — хлопает меня по плечу Игорь Дмитруха. — Поздравляю! — Поздравляем! Поздравляем! — подхватывают все. Я оборачиваюсь и смотрю на Чака. Он улыбается и молча одобрительно мне кивает.

— Друзья мои! — говорю я. — Если представление вам понравилось, то заслуга тут не столько моя, сколько вот этого человека. Я хочу познакомит вас. Это один из интереснейших… И неожиданно Чак перебивает: — Стёпа! Милый! Что ты делаешь? Они же не видят меня. Я же невидимый для них. Меня уже давно нет на свете. Я оглянулся. Все как-то странно смотрели на меня.

— Ох, эти мне писатели! — воскликнул Лёня Монькин. — Всегда жди от них какой-нибудь неожиданности, розыгрыша.

— А ну тебя! — махнула рукой Макаронина.

— Вот выдумщик! — подхватила Тося Рябошапка.

— А он и в школе такой был! Не помните, что ли? — сказал Валера Галушкинский.

Я снова посмотрел на Чака, и только теперь до меня дошло, что он сказал… «Меня уже давно нет на свете».. Друзья что-то говорили, смеялись, но я не слушал. Мне вдруг страшно захотелось назад, в детство. Я напрягся.

Что-то зазвенело струною, будто оборвалось у меня внутри. Снова погас электрический свет в цирке и засветились высокие звезды.

Я еще слышал голоса, но уже оторвался от земли и летел в черную бездну, только не вниз, а вверх…

Наверно, из будущего возвращаться назад тяжелее, чем из прошлого.

Что-то дрожало и гудело у меня в груди. Я словно проснулся после тяжелого сна, наконец, открыл глаза.

… Я сидел на лавочке в парке им. Примакова. Один. Чака не было.

Рядом со мной лежал листик бумаги, придавленный камушком. Это была записка. Я взял её: «Прощай, Стёпа! Ты заснул, и я не хотел тебя будить. А мне уже пора… Спасибо тебе за путешествие! Счастья тебе! И тайн! Обнимаю. Чак» Я медленно брел домой.

Почему он ушел? Почему не разбудил меня? Неужели это последняя наша встреча? Он такой старенький и так плохо себя чувствует… И я даже не знаю, где его искать, не знаю его адреса. Улица Чкалова, а номер дома? Да и имею ли я право его искать?

Он этого не хотел. Он хотел, чтобы оставалась тайна, загадка.

Ну что же! Значит, будет так. Никогда в жизни я до конца не узнаю всё о таинственном Чак: где он жил, кто его родители, дети, внуки, может, даже правнуки. А, может, он жил один и у него никого не было: Бывают же в жизни и такие одинокие дедушки.

Чак! Какая удивительная фамилия! И вдруг я подумал, что она может быть сокращением от «чаровник» или «чаклун». А вообщем, совершенно нормальная Фамилия. Даже писательница есть такая — Чак. Я её книжку видел в библиотеке — «Из биографии слова». Обычная фамилия. А человек такой необычный.

Я вспомнил взрослого Дмитруху с усами. Взрослого бородатого Монькина. Лысого Валеру Галушкинского. Удивительно! Игорь Дмитруха — старший экономист в тресте, которым руководит Монькин. А как он, Дмитруха, издевается сейчас над Монькиным! Интересно, если бы Игорь раньше знал, что Монькин станет такой «цацей» и будет его начальником? Как бы он относился к нему? Да и другие. Если бы они знали своё будущее, как бы они вели себя?

А я?.. Ну, разве я мечтал когда-нибудь быть писателем? Однако… Кто его знает. Может, немножечко мечтал.

Я поднялся на лифте на свой двенадцатый этаж, вышел и… остановился как вкопанный.