— Что он делает? — шепотом спросила она Струмса.
— Да ничего особенного. Чертит магическую пентаграмму. Духов будет вызывать.
— Вы серьезно?
— Вполне. Да вы не беспокойтесь, ничего страшного не произойдет. А если боитесь, то можете уйти куда-нибудь переночевать. Например, в мой номер. Коля отвезет.
— А можно остаться?
— Почему бы и нет, ведь вы, так сказать, главное действующее лицо. Присутствие ваше весьма желательно. — Тон его изменился, стал серьезным и сдержанным.
Между тем на улице стало совсем темно. Короткие сумерки перешли в темную августовскую ночь.
Валентина Сергеевна протянула руку к выключателю.
— Не надо! — властно скомандовал Струмс. — Сейчас мы зажжем свои осветительные приборы.
Он достал из портфеля какой-то предмет, чиркнул спичкой. Валентина Сергеевна увидела у него в руках толстую свечу из зеленого воска. Он передал свечу Коле и достал из портфеля еще две. Зажег их и пристроил одну на краю ванной, две на туалетных полочках. Пламя свечей, колеблясь, бросало причудливые тени на стены. Валентине Сергеевне снова стало жутко. Коля стоял неподвижно и отрешенно, полностью уйдя в себя.
— Ну что, Викентий Аркадьевич, попробуем?
— Не рановато? Еще одиннадцати нет.
— Попробуем. Да и что мешает повторить?
— Ну ладно, начинай.
Коля встал лицом к звезде, начерченной на полу. Потом что-то произнес. Контуры звезды слабо засветились бледно-розовым светом. Он еще раз повторил то же слово. Свечение осталось прежним.
— Рано еще, — заключил Коля разочарованно.
— Не торопись, подожди полчасика, — ободряюще произнес профессор. — А я пока займусь зеркалом.
Он взял одну из свечей и поставил ее перед зеркалом. Язычок пламени отразился в нем, но как-то странно. Вместо одного огонька в зеркале было семь. Профессор провел рукой по фигурной деревянной раме, и зеркало заколыхалось, как будто это было не стекло, а вода. Серебристая мгла стала прозрачной, и Валентине Сергеевне показалось, что перед ней дверь в неведомый мир. Перед ней расстилалось огромное, совершенно пустое пространство. Зеркало ничего не отражало. Внезапно трепещущий огонек отделился от свечи и как бы проник внутрь зеркала.
Профессор крепко сжал руку Петуховой.
— Коля, иди сюда, — позвал он шепотом. — Смотри, прямую дорогу проложили.
Огонек между тем блуждал среди могил. Вслед за ним устремилось еще несколько огоньков, скоро их образовался целый рой.
— Кладбищенские огни — первый признак колдовства, — удовлетворенно промолвил профессор.
Валентина Сергеевна смотрела как завороженная. Будто не в собственной прихожей стояла она, а там, на Кладбище. Казалось, шагни — и ты будешь среди этих могил.
А огоньки, перелетая с одного места на другое, придавали происходящему и вовсе чувство нереальности. Чем-то древним, неведомым веяло от всего этого.
— А ведь прямо из вашей квартиры можно попасть туда, — задумчиво сказал Струмс. — Шагнуть сквозь зеркало.
— Неужели? — не поверила Валентина Сергеевна.
— Абсолютно серьезно, нужно только знать условный код.
Струмс провел рукой по поверхности зеркала:
. — Нет! Вы потрогайте!
Валентина Сергеевна осторожно дотронулась до стекла. Но под ее рукой было не стекло. Она почувствовала что-то чрезвычайно упругое на ощупь. Вещество было скользким и прохладным. Как будто воздух сгустился, стал твердым.
Еще несколько минут зеркало оставалось окном в неведомый мир, потом внезапно погасло. Петухова снова провела рукой по его поверхности и на этот раз ощутила обыкновенное стекло.
— Ну а теперь вернемся к нашей пентаграмме, — решительно проговорил профессор. — Время к двенадцати подходит. Можно начинать.
— Дело в том, любезная Валентина Сергеевна, если вас действительно посетили сверхъестественные силы, то должен остаться некий их отпечаток, так сказать, эманация. Хотя и на очень короткое время, но мы сможем увидеть колдуна, вернее, не его самого, а его призрак. Коля у нас специалист по вызыванию духов.
В квартире по-прежнему было темно. Зеленел свет в ванной комнате, свечи слегка оплавились, но продолжали гореть ровным неярким светом. Коля прошел внутрь, а профессор с библиотекаршей остались стоять на пороге.
