— Как насчет портрета, дорогая? — спросил муж. — Ты определилась? Тебе придется позировать…
— Ну уж нет! Пусть пишет по фотографии. Дай ему видео на крайний случай.
Михаил Андреевич смирился. У жены есть причуды, на то она и женщина.
— Я предлагаю на твой выбор двоих живописцев: Заруцкого и Домнина. Оба в расцвете славы, оба дерут бешеные деньги за работу. Но нам не пристало мелочиться. На ком остановимся?
Инга не увлекалась живописью и полностью доверяла вкусу мужа.
— Выбери сам. Только натурщицей я не буду. И вообще… мне что-то не по себе.
— Хорошо. Я дам художнику наше семейное видео, — согласился он. — Может, тебе отдохнуть? Съезди в Италию, развейся. До твоего дня рождения еще целый месяц.
— Ах, Миша… разве я переутомилась? От чего?
— Сменишь обстановку, полюбуешься Вероной, Миланом, готическими соборами, сходишь в оперу.
— А концерт?
— До приезда Никонова ты успеешь вернуться.
— Нет, я из Москвы никуда не поеду. Брось ты свою политику, Миша! — вырвалось у нее. — Как бы чего не случилось! Тошно мне… на сердце будто камень лег.
Инга связывала свое беспокойство с новым занятием супруга. Теплинскому наскучило зарабатывать деньги, и он решил отведать власти.
— Отступать поздно, милая. Провалюсь на выборах, тогда… поглядим.
Знаменитый скрипач Влас Никонов в промежутке между зарубежными гастролями решил дать два концерта в Москве. Полтора года назад он женился, и молодая супруга ожидала первенца. Она рвалась домой, к матери, и вопреки советам друзей и знакомых пожелала рожать в России.
— Не хочу, чтобы мой сын сделал первый вдох на чужбине, — заявила она.
Влас не стал возражать. Во-первых, он слишком любил Дину и не мог ни в чем отказать ей. Во-вторых, был погружен в творческие грезы, готовился к выступлениям и жил в большей степени музыкой, нежели семейными проблемами. Какая разница, где рожать? За хорошие деньги и в Москве все пройдет гладко.
Блестящая пара поселилась у тещи. Просторная квартира бывшей оперной певицы Олениной помнила многих выдающихся артистов, музыкантов и художников. На стенах висели фотографии хозяйки в костюмах из разных спектаклей, портреты певцов и композиторов; почетное место в гостиной занимал рояль. Огромные напольные вазы не вмещали цветов, преподнесенных восторженными поклонницами… только уже не Олениной, а ее зятю.
— Какие они назойливые! — пожаловалась матери Дина, вынимая и просматривая прикрепленные к роскошным букетам карточки. — Неужели не понятно, что у Власа есть жена? На что они рассчитывают?
Оленина с тревогой наблюдала за ней: последний месяц беременности дочь переносила тяжело — замучили одышка, отеки, огромный живот уже нельзя было спрятать никакими платьями специального покроя.
— Никонов красив, талантлив, известен. С таким мужем будет непросто! Я тебя предупреждала, Диночка. Если хочешь сохранить семью, забудь о ревности. Поклонницы и поклонники — часть жизни любого артиста. От этого никуда не денешься. Твой отец не сумел смириться, и мы расстались.
— Они же просто вешаются Власу на шею! Прикажешь терпеть?
— По-моему, вы поторопились с ребенком, — вздохнула Оленина.
Отяжелевшая фигура Дины, нездоровый цвет лица, пигментные пятна и неуклюжая, переваливающаяся походка ставили ее в невыгодное положение рядом со стройными, яркими девицами, которые легко выскакивали на сцену, дарили Никонову цветы, тянулись к нему гибкими руками, грудью, губами.
— Так получилось. Влас и слышать не хотел про аборт.
— Ну, да… в общем-то, правильно. Только он выступает с концертами, собирает аншлаги, публика неистовствует, а ты сидишь дома и пьешь таблетки. То ли еще будет? Младенец тебя привяжет к плите, стиральной машине и, не дай бог, к детской поликлинике. Никонов няню нанять не позволит, я уже заговаривала с ним на эту тему. Он считает, что детей должны воспитывать родители.
— Ты против?
— Конечно, нет! — рассердилась Оленина. Неприятный у них с Диной получается разговор. — Да ведь скрипач должен играть, и никогда не променяет сцену на бдения у детской кроватки. Влас без музыки дышать не может, он сбежит от тебя к своей скрипке, а ты превратишься в склочную, недовольную жизнью домохозяйку и станешь попрекать мужа тем, за что полюбила, — его страстью к творчеству.
