– Это был мой муж, – повторила Фредерика.
В ее голосе звучала смертельная усталость. Она опустилась в кресло, которое принес ей Лазарус.
– Теперь, пожалуй, я могу все рассказать, – проговорила она. – Это был… совершенно опустившийся человек. Наркоман. Он и меня приучил к наркотикам. С того самого дня, как я ушла от него, я что есть сил стараюсь вытравить из себя это. И кажется… теперь почти излечилась. Но это было трудно. Нечеловечески трудно. Вы и представить не можете как! А он не оставлял меня в покое. Откуда-то появлялся, требовал денег, грозил. Он как бы шантажировал меня. Если я не давала денег, он говорил, что застрелится. Он вечно угрожал мне этим. А потом начал грозить, что убьет меня. Он был способен на что угодно. Невменяемый… безумный…
Мне кажется, что это он застрелил Мегги Бакли, – продолжала Фредерика. – Он, конечно, не собирался ее убивать. Наверное, он принял ее за меня. Мне, очевидно, не следовало молчать. Но ведь, в конце концов, все это были лишь догадки. И потом эти странные случаи с Ник… я решила, что, пожалуй, ошиблась. Мало ли кто мог оказаться виновником. Но вот однажды на столе у мсье Пуаро я вдруг увидела обрывок бумаги, исписанный рукой моего мужа. Это был кусочек письма, которое я недавно получила. Тогда я поняла, что мсье Пуаро напал на след. С этого дня мне оставалось только ждать.
Но я до сих пор не понимаю, что получилось с конфетами. Ему незачем было покушаться на Ник. Да я и не пойму, как бы ему это удалось. Тут какая-то загадка.
Она закрыла лицо руками, потом уронила их и с трогательной простотой добавила:
– Вот и все.
К ней быстрыми шагами подошел Лазарус.
– Милая… Милая моя… – пробормотал он.
Пуаро отступил к буфету, налил в стакан вина и подал Фредерике. Она выпила и, улыбаясь, вернула ему стакан.
– Теперь все в порядке, – сказала она. – Так что же… что же мы станем делать?
Она посмотрела на Джеппа, однако инспектор лишь покачал головой:
– Я в отпуске, миссис Райс. Оказываю услугу старому приятелю, и только. А этим делом ведает местная полиция.
Она взглянула на Пуаро:
– А местной полицией ведает мсье Пуаро?
– О! Помилуйте, мадам! Я только скромный консультант.
– Мсье Пуаро, – сказала Ник, – нельзя ли просто замять это дело?
– Вы этого хотите, мадемуазель?
– Да, хочу. Если на то пошло, эта история касается главным образом меня. А на меня теперь уже не будет покушений.
– Вы правы. На вас больше не будет покушений.
– Вы думаете о Мегги? Но, мсье Пуаро, ее ведь не вернуть. А если вы предадите все это огласке, то лишь заставите безмерно страдать Фредерику, а она этого не заслужила.
– Вы говорите, она этого не заслужила?
– Ох, ну конечно! Я же вам с самого начала говорила, что ее муж мерзавец. Сегодня вы убедились, каков он. Но он ведь умер. Так и кончим на этом. Пусть полицейские ищут убийцу Мегги. Они его не найдут, и дело с концом.
– Итак, замять эту историю. Я верно понял вас, мадемуазель?
– О да, пожалуйста! Ну согласитесь, пожалуйста, ради бога, согласитесь, милый мсье Пуаро.
Пуаро медленно обвел нас глазами.
– Ну, что вы все скажете?
– Согласен, – сказал я твердо, встретив его взгляд.
– Я тоже, – проговорил Лазарус.
– Лучше и не придумаешь, – одобрил Челленджер.
– Забудем все, что здесь сегодня было. – Это весьма решительное заявление исходило от Крофта.
– Еще бы! Вам только этого и надо, – с усмешкой заметил Джепп.
– Не гневайтесь на меня, милочка, – процедила Мильдред, обращаясь к Ник.
Та бросила на нее презрительный взгляд.
– Эллен?
– Мы с Уильямом словечка никому не скажем, сэр. Лишнее болтать – только делу вредить.
– А вы, мсье Вайз?
– Такую историю замять невозможно, – сказал Чарлз Вайз. – Все эти факты следует сообщить в надлежащую инстанцию.
– Чарлз! – выкрикнула Ник.
– Мне очень жаль, дорогая. Но я смотрю на это дело с точки зрения закона.
Пуаро вдруг рассмеялся:
– Итак, семеро против одного. Наш славный Джепп соблюдает нейтралитет.
– Я в отпуске, – заявил Джепп с ухмылкой. – Я не в счет.
– Семеро против одного. Один только мсье Вайз становится… на сторону закона и порядка! А знаете, мсье Вайз, вы человек с характером!
