Группу возглавляет бывший лейтенант Красной Армии Загоруйко Владимир Афанасьевич, он же Голодец, он же Дронов, он же Панасюк, украинец, 1919 года, уроженец г. Кировограда, б/партийный, ранее не судимый, проходит под № 427 Алфавитного списка разыскиваемых агентов гитлеровской разведки.
Разведывательно-диверсионную подготовку проходил на базе учебного батальона дивизии особого назначения «Бранденбург 800» в местечке Регенвурм, близ города Мезерица. Неоднократно забрасывался в расположение наших войск для совершения терактов против командного состава, а также для проведения диверсий. Последний раз 25 августа 1942 года в составе особой команды, условно именуемой «предприятие Ланге», или «предприятие Шамиля», был переброшен из города Армавир в районы селений Чишки, ДачуБорзой и Дуба-Юрт Атагинского района для осуществления диверсионно-террористических актов и организации повстанческого движения.
В ноябре 1942 года группа капитана Ланге была ликвидирована органами МГБ. Самому Ланге, а также Загоруйко и нескольким диверсантам удалось прорваться за линию фронта и возвратиться в расположение гитлеровских войск.
При задержании особо опасен. В совершенстве владеет всеми видами холодного и огнестрельного оружия, а также приемами японской борьбы джиу-джитсу. Одинаково стреляет с обеих рук.
Приметы: рост выше среднего, телосложение крепкое, лицо овальное, нос прямой с горбинкой, волосы русые с зачесом на правый пробор, в разговоре картавит.
Особые приметы: на кисти левой руки имеется татуировка из трех букв — З, В, А.
По имеющейся оперативной информации продвижение диверсионной группы к Туапсе будет проходить по маршруту: Краснодар — Горячий Ключ — Хадыженская — Индюк.
Исходя из особой опасности группы, требую не допустить прорыва диверсантов на объекты и принять все меры к их розыску и ликвидации.
Начальник Особого отдела НКВД Закавказского фронта
комиссар госбезопасности 3 ранга
Н. Рухадзе
Специальный оперативно-боевой отряд военной контрразведки Закавказского фронта, усиленный бойцами из комендатуры туапсинского гарнизона, перед рассветом был срочно поднят по команде «В ружье». В считанные минуты разведчики-боевики, радисты и командиры поисковых групп заняли места в кузовах видавших виды полуторок и с обычным боевым нетерпением, многократно по привычке перепроверяя боевой комплект, ждали команды на марш. Служба в Особом отделе приучила их не задавать лишних вопросов и полностью полагаться на приказы своих начальников. Длительное, а временами казалось — просто бесконечное ожидание, внезапные тревоги, стремительные ночные рейды и засады, ожесточенные рукопашные и перестрелки с диверсантами из Абвера или альпийскими стрелками из разведподразделений горного батальона «Эдельвейс» для бойцов спецотряда «Шторм» и его командира, бывшего морского разведчика капитана Александра Дроздова, давно стали привычным и практически родным делом.
Опытный розыскник, имевший на личном счету не одно задержание матерых гитлеровских агентов, Дроздов за два года войны побывал в стольких переделках, что за глаза солдатская молва окрестила его Заговоренным. Под стать командиру были и подчиненные — известные и не очень спортсмены довоенной поры: борцы и боксеры, тяжелоатлеты и легкоатлеты-многоборцы, гимнасты и акробаты, альпинисты и стрелки, — они понимали его с полуслова и готовы были идти за своим командиром хоть в огонь, хоть в воду. Не раз смотревшие смерти в глаза, знающие себе цену, разведчики не робели перед начальством и, когда надо, за словом в карман не лезли. Несмотря на это, начальник Особого отдела Закавказского фронта Николай Рухадзе ценил их и предпочитал без особой нужды не вмешиваться по мелочам в службу отряда, предоставив полное право самому Дроздову разбираться в премудростях внутренней расстановки кадров и руководить этой беззаветно преданной Родине командой отчаянных сорвиголов.
Но сегодня Рухадзе изменил своим привычкам, и инструктаж затянулся. В его рубленых фразах время от времени проскальзывали человеческие нотки. Дроздов плотнее прижал телефонную трубку к уху и внимательно ловил каждое слово. Задача, которую ставил перед ним начальник, не допускала никаких «но». Накануне предстоящего наступления частей Закавказского фронта любая удавшаяся диверсия гитлеровских агентов на нефтехранилищах могла серьезно повлиять на исход предстоящего сражения на Северном Кавказе. Поэтому Рухадзе скорее просил, чем требовал от Дроздова сделать все возможное и невозможное, но не допустить прорыва диверсантов к Туапсе. Капитан слушал молча, нетерпеливо теребя телефонный шнур. Уголки его губ прятались в маленьких складках, волевое, мужественное лицо с каждой фразой начальства, казалось, все более и более отражало ту ответственность, которая возлагалась на него по защищенной телефонной линии. Его деятельная натура требовала немедленных действий, и, как только Рухадзе закончил инструктаж, он, не теряя ни секунды, вихрем промчался по коридору и выскочил во двор. Цепким взглядом пробежавшись по лицам подчиненных и не встретив ни на одном из них даже тени сомнения, Дроздов дал команду водителям:
