— Ну, ты как раз-то успеваешь. Не успевает тот, кому никуда не надо.
— Это я по поводу реферата. Если честно, скачала из интернета за 15 минут.
— Понятно. И это нужно, как начало твоей работы — вполне. Да, вот еще над чем подумай. В строительном колледже и тем более, в институте он не учился, а построил стену, которая стоит четыреста лет? Посмотри, наши дома. Сколько им лет?
— Нашему — двадцать всего, а выглядит!
— А стена? Рушится, конечно, но скорее не от времени, а от нашего равнодушия! Кстати, ее будут реставрировать. Она ведь защищала наш город. А еще и украшала!
— Визитная карточка. Мне бабушка говорила, что раньше строили с молитвой, поэтому и крепко, а сейчас с матом, поэтому и так. У нас по соседству новый дом построили — трещины пошли. Укрепляют теперь.
— Вот — вот. Мне вчера одна девочка сказала, что не любит наш город и больше всего мечтает уехать за границу.
— Так многие сейчас девчонки хотят, выйти замуж за иностранца и уехать.
— Главный аргумент — плохо. И я у нее спросила: а ты лично что-то сделала, чтобы в городе стало лучше? Посмотрела на меня удивлённо. Знаешь, мне кажется, что ей ничего не стоит бросить шкурку от банана под ноги, чего уж там — грязно и так. Пока мы не начнём с себя, не полюбим и не начнём уважать город в себе и себя в городе, нам не помогут ни дворники, ни президенты.
— Фёдор Конь любил?
— Фёдор Конь любил. У него была возможность жить в теплой Италии, а он мечтал об одном — вернуться на Родину, домой…
— И вернулся?
— Вернулся, стал строить. Построил Белый город в Москве, отстраивал Болдинский монастырь, а потом стену в Смоленске.
— Въезжаешь в город — а она среди снегов среди зелени деревьев, как красное ожерелье.
— Да, вот такое чудо у нас.
— Ирина Сергеевна, я не смогу. Это ведь целую поэму надо, а не реферат! Это должны быть какие — то возвышенные строчки.
— Да есть стихи. Дмитрий Кедрин написал поэму. А наш земляк, Евгений Алфимов, написал повесть замечательную. Почитай обязательно! И ода есть. Наша стена — это и есть ода. А ты напиши свое. Покопайся в материале. В Интернете, кстати, много источников. Сходи в библиотеку. Может, там что-то найдется. Да, обязательно изучи время, в котором он жил. Время, скажу тебе, было очень непростое. Скажем, трудное.
— Кризис, как у нас сейчас?
— Да, пожалуй, кризис. Кстати, фамилию Федора Коня знаешь?
— Конев?
— Да нет, Конём его за силу назвали. Фамилия его Петров. Фёдор Савельевич Петров.
— Стойте, так и я Петрова. Может, он мой предок?
— Почему нет? Он ведь тоже на Смоленщине родился. Исторические документы говорят, что возможно, под Дорогобужем.
— Дорогобужем?
— Это было время правления Фёдора Ивановича и Бориса Годунова. Князья Звенигородские имели вотчины на Смоленщине, в том числе и в районе Дорогобужа. Троицкий монастырь в Болдине был в то время одним из самых крупных на Руси.
— Ирина Сергеевна, у меня бабушка под Дорогобужем, рядом с Болдинским монастырем. Всю жизнь историю в школе преподавала. А теперь на пенсии.
— Ну, Анечка, я думаю, тут тебе целый кладезь материала. Давай-ка, у тебя осенние каникулы!
— Нормальные люди на каникулах отдыхают…
— Не ворчи. Это нормальные. А ты — Анна Петрова. Звучит — то как!
— Нюша.
— Нюша?
— Да, меня так все зовут. Близкие.
— Спасибо, Нюша.
Болдино, 1590 г.
Нюша отправилась за земляникой. Туесок на правую руку повесила, в левую березовую ветку от комаров отмахиваться. Бежала по тропке в строну монастыря. Ягод вокруг — видимо невидимо. К обеду хотела управиться. Часть дедушке Терентию отнести — он страсть как землянику любит, а вторую половинку домой, бабушке, может, хоть ягод поест. Бабушка совсем слаба. Нюша для нее старается, хоть и пост, молочка да сметанки. Для старых да хворых нужно. Только бабушку не заставишь, сухарик размочит в квасу березовом — вот и вся трапеза. Громко треснула ветка, кто-то шёл в ее сторону.
— Матушка Богородица, спаси и помилуй, — привычно зашептали губы, присела у берёзы, среди высоких стеблей папоротника.
— Эй, кто здесь хоронится?
— Заяц да ёж, больше некому. Ты чего, Егорша, пугаешь?
— С какой поры пугливой стала?
