— Илона, как ты думаешь, что с тобой будет, если ты вдруг попадешься им?
Ее лицо еще больше побледнело.
— В Решке есть одна тюрьма. Там в свое время приводились в исполнение смертные приговоры. Я думаю, что и сейчас там происходит то же самое…
— Но ведь ты еще можешь отказаться и вернуться обратно, — сказал Дарелл.
— Иными словами, ты мне не доверяешь?
— Доверяю.
Илона проспала всю оставшуюся часть пути до приземления на военной авиабазе США в Испании. Уже светало. На востоке, у самого края земли, заалела бледно-розовая полоска света. По взлетно-посадочной полосе аэродрома дул сильный холодный ветер. Мысли Дарелла вновь и вновь возвращались к Дэйдри, к ее бесповоротной решимости отказаться от него. Он осознавал, что эти раздумья, не связанные с задачами операции, рассеивают внимание, и изо всех сил пытался отогнать их от себя. В конце концов Дарелл пришел к заключению, что если уж Дэйдри не захотела его понять, то сейчас с этим ничего не поделаешь. Сейчас же нужно думать о дне сегодняшнем и завтрашнем, а не вчерашнем!
В оперативном отделе Дарелла встретил полковник Смит, который передал ему все необходимые документы, подготовленные на основе данных о Дарелле и Илоне, поступивших по закодированной системе связи из Вашингтона. Прежде чем на аэродром прибыла вызванная для них машина, они успели принять душ и позавтракать в офисе Смита. Через час они уже ожидали в гражданском аэропорту своего рейса на Цюрих. В Вене заранее знали об их прибытии. Когда уже далеко за полдень их самолет приземлился в аэропорту назначения, их встречал Роджер Вьюман — сотрудник посольства США.
Во время полета внутреннее напряжение Илоны постепенно спало, и теперь она казалась совсем спокойной. Перед приземлением в Цюрихе она попросила:
— Не мог бы ты сделать одно одолжение? Нельзя ли нам добраться из аэропорта до города, не пользуясь общественным транспортом? В Вене находится еще немало беженцев из Венгрии, меня может кто-то узнать, и дело будет загублено в самом начале.
Дарелл понимающе кивнул и сказал:
— Ладно, посмотрим, что на это нам скажет Вьюман.
В регистрационном зале аэропорта они предъявили документы, полученные от полковника Смита. По новому паспорту Дарелл был Яношем Дероши, инженером электровозостроительного завода в Чепеле. В документах Илоны была сохранена ее настоящая фамилия. В графе «место работы» у нее стояло: издательство газеты «Сабад Неп», орган компартии, город Будапешт.
Роджер Вьюман встретил их сразу посте таможенного досмотра. Сам он был родом из Небраски. Высокий блондин лет тридцати-тридцати трех. От светло-голубых глаз по его открытому улыбающемуся лицу разбегались косые лучики морщин. Рукопожатие его было крепким и уверенным. Вьюман занимал должность секретаря посольства. Мягкими, но решительными манерами он напоминал профессиональных дипломатических работников.
— Вы наверняка оба сильно проголодались с дороги. Я уже заказал обед на троих в ресторане «Виктория». Вам, конечно, не терпится поскорее узнать что-нибудь о Макфи? Но об этом чуть попозже… А пока давайте пройдем вот туда!
— Нам бы не хотелось ехать прямо в город… Мы с Илоной считаем, что в данной ситуации это было бы не совсем благоразумным.
— Да-а? — озадаченно произнес Вьюман и взглянул на девушку с приветливым недоумением. Секунду подумав, он слегка нахмурился и сказал:
— Вполне вероятно, что тут вы правы, дитя мое! Еще вчера венграм удалось опознать здесь одного сотрудника АВО. Так что же вы предлагаете?
— Желательно выбраться куда-нибудь поближе к границе. Ну, скажем, в Айзенштадт. Можете вы нас туда довезти?
— Ну, разумеется, могу! Причем в два счета! Вы хотели бы там оказаться уже сегодня вечером?
— Да, если это возможно, — ответил ему Дарелл.
— К сожалению, тут есть кое-какие трудности… Насколько мне известно, там идет настоящая террористическая война… Ну да ладно! Поехали.
На улице около входа в здание аэропорта стоял его маленький «Тополино» — итальянская малолитражка, более широко известная по прозвищу «Мышонок». Прошло некоторое время, прежде чем Вьюман втиснулся наконец в свое авто. Его медлительность, характерная для жителей среднего запада США, начинала все больше и больше раздражать Дарелла. Вьюман же всю дорогу не спеша рассказывал о своей работе, о своих возможностях в продвижении по службе. Он считал, что его обошли в предоставлении целого ряда тепленьких местечек потому лишь, что он из малоизвестной семьи и ему никто не оказывает протекции. Хотя он и говорил об этом в шутливом тоне, Дарелл отчетливо чувствовал, что за его словами кроется глубокое разочарование и затаенная обида.
